Победить любой ценой

Я даже не помню, что ответил Женьке. Ведь в самом деле – мы, военные, обязаны охранять журналистов, прибывших на места боевых действий. Потому как журналисты представляют СМИ нашего государства, по сути они те же «федералы». Но при этом откровенно работают на противника – на сепаратистов, ту же наркомафию. И ничуть не стесняются. Часто такие журналюги любят нахваливать друг дружку, описывая присущую им отвагу, честность и принципиальность. Они не боятся встречаться с храбрыми полевыми командирами, не боятся посещать их базы, брать у них интервью. Однако здесь, по-моему, все элементарно. Помните сказку про братца Кролика и братца Лиса? «Терновый куст мой дом родной!» Так же и для подобных журналюг – бандитские базы дом родной. Ведь именно их задания они выполняют, ведут пропагандистскую, психологическую войну. И не из альтруистических соображений, все оплачивается. Они же вовсю трубят сегодня о смягчении законодательства в отношении сбытчиков наркоты, легализации наркотиков и др. Все подобные статейки и заявления проплачены наркомафией… Но если они попробуют пойти против воли своих «работодателей», показать свою независимость, то жизнь журналюшек будет весьма короткой. Наркомафия, бандиты не прощают измены в отличие от наших властных структур… Под стать Ланковской еще и этот… Забыл фамилию, сам он российского происхождения, но работает в каком-то западном журнале. Его одно время часто показывали. Законченный дегенерат со скошенным подбородком, крохотными глазками, прокуренным шепелявым голосом и телосложением девятилетнего пацана, без плечей и с цыплячьей шеей. Этот выродок не просто интервьюировал боевиков, он снимал на видео– и фото казни и пытки наших ребят. ФСБ сумела изъять у «репортера» этот уникальный материал. За кадром были слышны смешки и комментарии гнусавым прокуренным голосом. А в кадре в это время резали горло нашим солдатам, совсем еще пацанам… Что же, думаете, бесплечий дегенерат понес ответственность? Черта с два. Ему даже вернули видеокамеру и фотоаппарат. Сам же он, усмехаясь, рассказывал по телевидению о тупости и подлости российских спецслужб. При этом заявлял в очередной раз, что никого и ничего не боится. На следующий день отбыл в США, по счастью, его уже давненько не видно. Чеченские боевики в изложении Ланковской всегда были храбрыми воинами (именно так она характеризовала захватчиков «Норд-Оста»). Русские же изображались пьяницами, садистами и дегенератами с одной извилиной. По-моему, во все времена, в любом обществе таких «правдолюбцев» считали изменниками, врагами Отечества. И участь их была незавидна. Сейчас Ланковская зачем-то прибыла на встречу с самим Черным Генералом. Судя по всему, их связывали давние «дружеские отношения».

Чабан, Кентавр и Антонина

– Кажется, добрались! – произнес Чабан, сверив название улицы с данными, полученными от казачка Генки.

Машина затормозила рядом с двухэтажным зданием, в котором (как сообщала большая вывеска) размещалась некая ремонтная мастерская. Что в ней ремонтировали, не сообщалось, но со слов Генки Чабану было известно, что именно здесь располагался склад «готовой продукции», иными словами, переработанного в героин опия. Ко всему прочему, Генка сообщил имена «казачков», которые могли охранять склад, и по просьбе Чабана изложил подробности их личной жизни. Некоторое время назад Генка казачествовал под ушковским атаманством, но потом сбежал, несмотря на заработки и почти полную вседозволенность. Остальные бежать не торопились.

Опираясь на палку, Чабан неторопливо подошел к «складу готовой продукции» и позвонил в дверь.

– Чего тебе? – раздалось из громкоговорителя домофона.

– Димка Чириков здесь? – спросил Чабан.

– А зачем он тебе?

– Меня жена его прислала, – ответил Яков Максимович.

– Ну заходи…

Чабан оказался в караульном помещении. Ему повезло, Чириков оказался именно здесь, а его жена, по словам Генки, находилась в роддоме. Чириков был здоровенным бугаем на голову выше Чабана. На руках его были многочисленные татуировки, сообщающие о тюремном прошлом. Двое других охранников также выглядели приблатненными ребятишками, несмотря на камуфляжную форму. Это была вся охрана «склада». Немного, но здесь, в караулке, находилась тревожная кнопка. По ее сигналу на защиту объекта должны были прибыть боевики, охранявшие расположенную на соседней улице «фабрику по переработке», а также милиция из местного отдела охраны.

– Давай выкладывай, – оглядев Чабана сверху вниз, произнес Чириков.

– Сейчас. Тут такое дело… Вот записку из роддома передала. – Чабан неспешно сунул руку во внутренний карман, сделал вид, что ищет записку.

– Ты сам-то кто? – Чириков не очень любезно взял Якова Максимовича за плечо.

– Генерал Пыхто, – ответил Чабан и вытащил из кармана руку со «стечкиным».

Первым выстрелом он сразил уголовника и несостоявшегося папашу Чирикова, вторым того охранника, что сидел рядом с тревожной кнопкой. Третьему Чабан пальнул над самой головой, выражаясь спецназовским сленгом, «пощекотал уши».

– На пол, тварь! – прорычал Чабан, по-прежнему опираясь на палку.