Победить тьму...

Спустя несколько дней, к своему удивлению и радости, Адам обнаружил старого школьного друга Робби Эндрюса, который ждал его у калитки дома. Лицо мальчика расплылось в широкой улыбке, когда он похлопывал Адама по плечу.

— Где ты был? Я ошиваюсь здесь весь день.

Адам покачал головой.

— Я был на холме.

Он бесцельно слонялся вокруг камня. И ничего не достиг. Не было никаких признаков Гартнайта, Джеммы и хижины. Он улыбнулся Робби, выходя из депрессии. Робби, сын управляющего поместьем Глен-Росс, был когда-то его лучшим другом, но, когда мать Робби умерла, он поступил в интернат и проживал в Эдинбурге с дедушкой и бабушкой. Как он теперь понял, Робби приехал на лето к своему отцу.

— У меня для тебя послание. — Робби с заговорщическим видом огляделся вокруг. Он был высоким, худощавым мальчиком с восхитительными рыжими волосами и в свои семнадцать лет выглядел старше Адама. — Иди сюда. — Он нырнул в сторону, чтобы не попадать в поле зрения окна кабинета пастора, и повел Адама по улице по направлению к реке. Лишь когда они оказались в лесу у ручья, он остановился и, отыскав упавшее дерево, до которого не доходили брызги от водопада, уселся на него. Он извлек из кармана измятый конверт. — Вот. Это от твоей матери.

Адам уставился на него. У него отвисла челюсть, и он с трудом сдержался, чтобы не расплакаться. Прошло почти два года с тех пор, как мать ушла, и он давно расстался с надеждой вновь что-либо услышать от нее.

Он взял конверт в руки, сидел и смотрел на него. Да, почерк был ее. Все мысли о Брид и Гартнайте вылетели из головы, когда он теребил его в руках.

— Ты что, не собираешься распечатывать его? — Робби не терпелось узнать, что в нем.

Адам покачал головой. Он засунул конверт в карман и, подавшись вперед и держа локти на коленях, поднял покрытый мхом камень и швырнул его в сторону ручья.

— Она приезжала к моей бабушке, — разъяснял ему Робби. — Она говорила, что писала тебе, а ты не удосужился ответить. Она сказала, что понимает, что ты зол на нее.

— Она не писала. — Голос Адама был подавленным. — Ни разу.

Робби нахмурился.

— Она сказала, что писала.

Воцарилось длительное молчание. Адам старался сдержать слезы. Когда он наконец смог говорить, голос его хрипел.

— Как она выглядела?

— Хорошо. Она выглядела очень миловидной.

— Миловидной? — Адам прицепился к слову.

Робби кивнул.

— На ней было голубое платье и жемчужины на шее. Волосы были длинные и завитые. Не так, как она носила здесь.

Адам прикусил губу. Это описание не соответствовало образу забитой кроткой жены пастора, каковой была его мать. Возможно, отец прав. Она стала проституткой.

Он с несчастным видом смотрел на сверкающую перед ним узкую полосу ниспадающей воды. Он молчал.

— Ты по-прежнему хочешь стать врачом? — Робби также запустил в воду камень, под таким углом, что он скользнул по поверхности воды и исчез в кружащейся коричневой заводи.

Адам уныло кивнул.

— Поедешь в будущем году в медицинскую школу Абердина или в Эдинбург? Скажи отцу, что хочешь в Эдинбург. Мы бы очень весело проводили время. Там здорово, Адам. Я хочу изучать классическую литературу. — Лицо мальчика горело энтузиазмом. — И еще я собираюсь летать. Все говорят, скоро война. Если будет война, я хочу служить в ВВС.

Адам покачал головой. В училище также все время говорят о войне.

— Так они тебя и ждут. Если не ошибаюсь, ты даже не можешь ездить на велосипеде, не попадая в аварию!

— Это было давно, Адам. Теперь я умею водить автомобиль! Меня научил дед. У него «моррис каули». И еще я получил права на вождение мотоцикла. Могу прокатить тебя на заднем сиденье! — Его энтузиазм начинал поднимать Адаму настроение.

— А как относится ко всему этому твой отец? — Адаму всегда нравился управляющий, который брал их с Робби в горы наблюдать за птицами, когда они еще были слишком малы, чтобы ходить туда одни.

— Прекрасно. Ему все равно, что мы делаем. — Это звучало как-то неопределенно. — А как дела у тебя, Адам? Как насчет пастора?

Адам скривил кислую мину.

— Не дождусь, когда получу аттестат и уеду. — Он вдруг понял, что это так и есть. Если нет Брид и ее семьи, то зачем здесь оставаться?

Уже почти стемнело, когда Адам уселся на подоконнике своей чердачной комнаты и вынул из кармана письмо матери. Он несколько раз покрутил конверт и взглянул на него. На нем было написано лишь одно слово: «Адаму». Почерк матери оказал на него странное воздействие. Сначала он подумал, что расплачется, затем почувствовал злость. Он скомкал письмо и бросил в корзину для мусора, почувствовав, что его предали, затем вдруг бросился за ним и вскрыл конверт.

«Дорогой Адам!

Я писала тебе уже несколько раз, но не знаю, получал ли ты мои письма. Возможно, отец не передавал их тебе.