Победить в любовной схватке

Джессика ощутила жар внизу живота, лицо тоже разгорелось. Стараясь не обращать внимания на собственную реакцию, она продолжила:

— Что вас гнетет? — Она смотрела в его глаза, отражающиеся в зеркале. — Крах карьеры? Травма? Или неделикатность какого-то журналистишки?

Каттер поморщился и скептически хмыкнул, прежде чем ответить:

— Мне плевать, что думает обо мне пресса. — Он наклонился, опираясь руками об умывальник. — Но, разумеется, я не пляшу от счастья, что карьера моя окончена. Не всем же быть оптимистами.

— Вы смеетесь надо мной?

— Я лишь констатирую факты.

Джессика наклонила голову и настойчиво спросила:

— Почему вас так задевают комментарии журналистов?

Поколебавшись немного, Каттер открыл дверь в душевую кабину и выключил воду. Затем вернулся к умывальнику, встал лицом к Джессике, засунув большие пальцы рук в карманы джинсов. Он держался вполне спокойно, выглядел расслабленным. Воплощение мужской красоты и силы. Но взгляд его был устремлен куда-то вдаль. Наконец он произнесла:

— Я не помню саму аварию.

Джессика удивленно смотрела на него, и какое-то время лишь звук капающей воды из душа нарушал тишину. Наконец, она заговорила:

— Может, оно и к лучшему?

— Сомневаюсь. — Он покачал головой, так и не встречаясь с ней взглядом. — Представьте: вы уверенно идете к финишу первым, а в следующее мгновение приходите в себя с жутким ощущением боли во всем теле и не чувствуете левой руки. Я принял судьбоносное решение, а сам даже не помню почему.

— Должно быть, тяжело терять работу, — сочувственно произнесла Джессика после паузы.

— Дело не только в работе. Я с детства терпеть не могу под кого-то подстраиваться, приспособленчество — это не мое. Если мне не смешно, ни за что не буду улыбаться. А на трассе и не требуется притворяться. — Он пожал плечами. — Там я всегда мог быть самим собой. Гонки — это мое. А теперь все кончено.

Его слова задели Джессику за живое. Она понимала, что он имеет в виду. Сама прошла через потери.

— Каттер, я знаю, что вы чувствуете. — Она подошла к нему и встала рядом.

— Хотите сказать, моя авария и ваш развод — это одно и то же? — В голосе его звучало неприкрытое сомнение.

Джессика скрестила руки на груди:

— Знаю, вы считаете, что брак — это ерунда, но тогда рухнул мой мир, это было крушение мечты. И мне тоже нужно было как-то брать себя в руки и жить дальше. — Взгляд его из насмешливого сделался внимательным и задумчивым. Ободренная, Джессика продолжила: — Чтобы пережить трудный период, нужна какая-то активная деятельность. А вы тут решили себя заживо под машиной похоронить.

— А вы что предлагаете? Всю жизнь я гонял по трассе. Ничего другого не умею. И никогда не умел и не хотел.

— Значит, нужно найти другое увлечение. — Она немного придвинулась к нему. — Если все время думать о своих потерях, мыслить негативно, можно упустить другие возможности.

— Какие другие? — Каттер смотрел на нее как на сумасшедшую.

— Представления не имею! — воскликнула она, отчаянным жестом смахивая с лица прядь волос. — Это только вы можете понять. Но лишь когда перестанете себя жалеть!

Долго-долго он молча смотрел ей в глаза. Наконец, губы его слегка дрогнули, словно в преддверии улыбки. Выражение лица смягчилось.

— Значит, нытиков не любят, да? — весело спросил он.

Пораженная быстрой сменой его настроения, Джессика не сдержала ответной улыбки:

— Да.

Тут он изобразил фирменную ухмылку, и по Джессике словно прошел электрический разряд. Напряжение возрастало. Сердце Джессики гулко застучало в ушах. С трудом сглотнув комок в горле, она быстро отошла от умывальника и заявила:

— Что ж, вы, кажется, душ хотели принять. Не смею больше мешать…

— Погодите, — попросил он, открывая шкафчик и доставая ножницы. — Перед тем как вы зашли со своей психотерапевтической миссией, я пытался собраться с силами снять футболку. Но мне даже просто руку поднять больно. — Он протянул ей ножницы, меряя ее дразнящим взглядом. — Поможете разрезать футболку? Не откажете же вы в помощи страждущему?

Прищурившись, она посмотрела на него, потом стала осторожно резать ткань снизу вверх. Закончив, отступила, стараясь не таращиться на его плоский живот, накачанную грудь и не вдыхать смесь одеколона и машинного масла, от которой голова шла кругом.

Теперь футболка держалась лишь за счет рукавов. Каттер не пошевелился.

— Я ведь не могу так в душ идти, — посетовал он.

Так, значит, развлечение продолжается. Тяжко вздохнув, Джессика велела:

— Повернитесь, — и разрезала футболку. Под впечатлением от увиденного молча протянула ему ножницы. Этот мужчина сводил ее с ума, а она привыкла себя контролировать.

Каттер покашлял, напоминая о своем присутствии. Джессика поспешно стянула обе половинки футболки с его рук.

Морщась от боли, он проговорил:

— Как приятно. Если бы у меня все так не болело, ваша попытка соблазнить меня могла увенчаться успехом.

— Я не собираюсь вас соблазнять.

— Как? Не хотите поквитаться со мной? — Тут он взялся рукой за пояс джинсов, не сводя с нее взгляда горящих зеленых глаз. — Может, и в этом вопросе мне удастся вас переубедить?