Победить Викторию

Я молчу, отвожу взгляд в сторону. Умеет Морозов испортить момент. Ну какое признание, я же сказала…

— Зачем?

— Потому что ты так чувствуешь. Просто посмотри на меня и скажи всего три слова: «Я тебя люблю». И все. Не думай, не анализируй, как это выглядит, что ты там слышишь в этих словах. Просто скажи три простых коротких слова.

Качаю головой. Нет, слишком рано, слишком. Не знаю, такое нельзя говорить по требованию, должен быть соответствующий внутренний настрой. И почему я должна говорить?

— Ты мне нравишься. Мне с тобой хорошо, я очень ценю, что ты…

— Хрень несешь. Вика, просто скажи, мать твою, три слова.

Он злится, но все еще ждет. Держит меня за локоть, не отпускает. Он знает, по глазам вижу, уверен, что я и правда люблю его.

— Скажи первым. — Ненавижу себя за трусость. Как ребенок, ей-богу!

— Ты, Вика, ты. Все равно не соскочишь.

— Я никому такого не говорила. Мне сложно, — признаюсь я.

— Вижу. Пора начать говорить не только «нет». Давай, Вик, я никому не скажу. Это не больно.

Я смотрю в его глаза и чувствую, что вот-вот мы переступим через черту, вернуться обратно будет сложно, а может, и невозможно.

— Ты сволочь, Морозов! Бугай наглый, прешь как танк. Тебя не знаю, чем можно остановить. Я тебя терпеть не могла. Да меня до сих пор от тебя трясет! Но, да, ты прав. И я еще больше за это тебя не выношу. Да. Я люблю тебя.

Захотелось тут же врезать по физиономии. Расплылся в улыбке так, что хоть лимоном насильно корми.

— Доволен? — Сожалею уже, что поддалась. Конечно, это ничего не меняет. Что высказанные чувства, что невысказанные — это все равно реальность. — А теперь пусти!

Он лишь крепче обнимает меня и гладит по голове, словно успокаивает маленького ребенка.

— Доволен. И не пущу. Никуда не пущу. Где я еще такую найду?

— Нигде. — Глупо спорить с очевидным. — А мне сказать ничего не хочешь?

— То, что я люблю тебя?

Вот у бугая явно никаких внутренних препон нет. Даже завидно немного.

— Например, это. Если, конечно, так и есть.

— Не сомневайся во мне, Вика. — Он внезапно посерьезнел, словно за живое его задела. — Никогда не сомневайся. Верь мне всегда. И да, я люблю тебя. Это было очень непросто.

— Что непросто? Полюбить меня? — Я прячу довольную улыбку у него на груди, хотя его последние слова прозвучали немного грустно.

— И это тоже. Тебе это не понравится, но при всех плюсах и минусах… знаешь, я рад, что они поженились. Так бы мимо прошли.

Здесь сложно не поспорить.

— Я хочу, чтобы ты знала, Вика. — Он гладит меня по спине и снова крепко обнимает. — Хочу, чтобы знала… Все, что я делаю сейчас, я делаю для нас с тобой. Это важно. Я хочу, чтобы ты верила мне и всегда, слышишь, всегда была на моей стороне.

— Ты уже говорил это. Что случилось?

— Пока ничего. Но обязательно произойдет. И я хочу, чтобы ты была со мной.

Он говорит загадками, и это нервирует.

— Ты постоянно что-то не договариваешь. А говоришь, что любишь.

— Поэтому и не договариваю. — Он покрывает мое лицо невесомыми, едва ощутимыми поцелуями. — Просто верь. А еще я соскучился.

Я знаю этот его взгляд, от предвкушения внутри все сводит сладким спазмом. Одежда летит в разные стороны, но до постели непозволительно далеко… И пусть эта ночь будет совершенно особенной…

…Он спит, уткнувшись мне в плечо, положив руку на живот. Умиротворенный спокойный сон. А у меня не получается заснуть, потому что наглядеться на него не могу. Сегодня ночью полная луна, свет он нее как раз падает на нашу кровать. Я могу рассматривать его, кажется, вечность — такого сильного, самоуверенного и при этом ранимого. Не просто так ведь он уже не первый раз просит о поддержке. Эти слова тоже не дают мне покоя. Я же его знаю, наверняка проворачивает какие-то делишки, которые потом вылезут на свет в таком виде, что все содрогнутся.

В ночной тишине неестественно громко раздается писк телефона. Морозов даже не шелохнулся. Слава богу! Не знаю, кому понадобилось слать сообщения в середине ночи, но я надеюсь, что там нет ничего срочного. Но нет, буквально через минуту снова телефон оживает. Тут уже Саша заворочался. Не знаю, что во мне внутри сработало в этот момент, но через несколько секунд я стояла в коридоре, где Морозов оставил свой мобильный, и смотрела на вспыхивающий сообщениями экран. Я не успела его выключить или не смогла, потому что невольно прочитала сообщение, явно не первое из всей вереницы: «…только не пори горячку, по Ольге подтвердилось пять случаев. Копии платежек пришлю, посмотри внимательно доки в черной папке». В черной папке, которую Морозов привез с собой и чьи очертания я сейчас отчетливо видела на столике в коридоре.

Глава 72