Победить Викторию

Глаза прекрасно различают предметы в темноте, а я не могу оторвать взгляд от этой папки, обычной кожаной папки без каких-либо опознавательных знаков. Строгий силуэт прямоугольника притягивает к себе. «Копии платежек пришлю, посмотри внимательно доки в черной папке…» Новая порция сообщений заставляет вздрогнуть и снова обратить все внимание на светящийся экран. Какие-то файлы. Понять, что в них, не открыв, невозможно. И скрыть это будет нельзя. В отличие от папки. Судя по ее размеру, в ней могут лежать листы формата А4.

Звук на телефоне убрала, файлы смотреть не стала. А вот папка… Неужели мама могла сделать что-то незаконное? Невозможно. Она безумно амбициозная, но честная. А деньги, они всегда шли на втором или третьем месте. Карьера, власть… Вот ради них могла бы… Черная мягкая кожа приятна на ощупь, папка легкая, в ней явно всего несколько листков. «Доки». Документы.

— Уверена, что хочешь ее открыть? — Я вздрагиваю от хриплого со сна голоса за спиной. Пальцы инстинктивно сжали папку еще сильнее. — Не боишься?

— Мне есть чего бояться? — Я оборачиваюсь на его слова. Он стоит рядом, в руках мобильный, который все-таки разбудил его. Морозов быстро просматривает сообщения и полностью выключает телефон. — Саш, что там?

— Компромат на Ольгу, — спокойно отвечает он. — Но ты и так уже поняла. Поэтому и хочешь посмотреть. Не стоит, Вик.

— Почему? Все так плохо? Криминал? Что она сделала?

Тело словно холодом сковало. Мне страшно, я боюсь того, что сейчас услышу.

— За такое не сажают, Вика, не переживай. Но за это увольняют. Твоя мама не так хороша, как о ней думают. Она умеет пустить пыль в глаза. А теперь отдай папку.

— Что ты будешь с этим делать? Откуда это все? — Мой голос звучит слишком резко, но я хочу знать, что, черт возьми, происходит! И пока он не ответит на мои вопросы, папку я не отдам.

Саша молчит, тяжело опускается в кресло и прикрывает глаза. А я жду, правду жду.

— Ты обещала быть на моей стороне, помни об этом.

— И помогать тебе уничтожить мою мать?!

— Я так и думал, что, несмотря ни на что, ты ее очень любишь, — он очень тихо произносит эти слова. — А еще ты обещала верить мне. Ну так как?

— Куда ты на самом деле ездил? Не в универ ведь?

— Ну, туда тоже заходил минут на пятнадцать. В твоем родном городе побывал, с интересными людьми познакомился.

— Это все ради банка, да? Чтобы убрать ее оттуда?

— Это мой бизнес, Вика. И мое место, — произносит он пугающе спокойно. И совершенно ясно: он пойдет до конца, кто бы ни стоял на его пути. Моя мама или… я? — И то, что я делаю, я делаю для нас. Для тебя и для меня. Но не только. Ольга — это угроза бизнесу, его стабильности. То, что я выяснил… в общем, ей нужно лишь отойти в сторону и быть просто любящей женой моему отцу.

— Расскажешь все ему?

Я по-прежнему прижимаю к груди папку, просто не могу ее отдать Морозову.

— Пока нет. Сначала с Ольгой поговорю.

— Она не уйдет. Для нее это смысл жизни, понимаешь?

— Тем хуже для нее. Она твоя мать, я понимаю, пусть и еще несколько недель назад ты категорически отказывалась с ней общаться…

— Я и сейчас отказываюсь, но я не хочу, чтобы ты гробил ей жизнь!

— Разве я это делаю? — Он вот-вот начнет терять терпение, да и я тоже. — Я подделал документы? Оболгал ее? Подставил? Вика, это мой банк, моей семьи. Как акционер, я несу за него ответственность, вплоть до уголовной. Это если ты не знаешь. Что бы сделала ты на моем месте?

— Если все правда, что ты говоришь, — уволила бы сразу, — честно признаюсь я. — Без разговоров.

— Ну а я хочу сначала Ольгу послушать. Я не сделаю ничего такого, за что мне было бы стыдно. И тебе тоже. Обещаю. Верь мне, Вика. Пожалуйста.

— Я хочу знать, что она тебе скажет.

— Хорошо, — на удивление легко соглашается он. — Но участвовать ты в этом не будешь. Договорились?

Молча киваю и возвращаюсь обратно в кровать. Папку на диван я положила еще несколько минут назад.

— Вик, — доносится мне в спину, — ты бы открыла папку, если бы я не проснулся?

— Я не знаю, Саша, но я рада, что ты проснулся. И рассказал.

Странно, но после этого разговора я заснула за секунды. Даже ничего не снилось.

А утром мне показалось, что и наша ночная беседа просто приснилась, что на самом деле ее не было. Морозов, как обычно, хохмил, проглотил на завтрак четверть холодильника и, не слушая возражения, заявил, что отвезет меня в универ.

— Я эти дни, пока тебя не было, прекрасно добиралась сама.

— А теперь будешь прекрасно добираться со мной. Вика, это не обсуждается. Сэкономишь полчаса, мы сэкономим, — поправляется он и усаживает меня к себе на колени. — Вик, я не накосячу. Клянусь тебе. Но я должен это сделать. Понимаешь?

— Понимаю.

— Я тебе все расскажу.