Победить Викторию

— Вот этот дом, по ночам тут два фонаря слева не горят, а вот здесь около мусорки бомжей видел. У них недалеко ночлежка, видимо. — Голос у Морозова довольный, будто выученный урок у доски рассказывает. Но я уже успокоилась на его счет. Главное, чтобы в гости не напросился. Ну вот тут-то я молчать точно не буду! — Магазинов нормальных нет, я, по крайней мере, не заметил. Есть пара мини-маркетов, но это ни о чем.

Мне кажется, Морозов не успел еще припарковаться, как я выскочила из машины. Холод не холод, но иногда мне претит папина мягкость. Другой бы уже поставил бугая на место.

— Ну, я бы от чая не отказался, конечно, но понимаю, что вы вдвоем побыть хотите, да? — быстро говорит Морозов, уже стоя у нашего подъезда. И, не дожидаясь ответа, словно он ему и не нужен, добавляет: — Я завтра заеду днем, Вик. До свидания, Олег Владимирович!

Пожимает отцу руку и быстро идет к машине. А папа не заходит в подъезд, пока джип бугая не скрывается из виду.

— Ну что? Показывай мне свое небезопасное жилье.

Я так рада, что мы теперь одни, что даже готова простить Морозову подставу, к тому же добрались мы всего за час. Я уже понимаю, что по московским меркам, да еще перед Новым годом, это что-то невероятное. Но зачем ему нужно было знакомиться с папой? Может, переживает за своего?

— Здесь… не совсем так, как говорил Володя, — после долгой паузы произносит папа.

Он уже успел раздеться, бросил свою сумку в коридоре и неприязненно косится на окна. Все-таки прибью Морозова!

— Пап, это бесплатно. — Врать отцу, что это нормальное жилье, бессмысленно, поэтому я упираю на основное достоинство этой квартиры. — Я ничего не плачу, понимаешь? Может, когда устроюсь на работу, буду платить коммуналку. Частично или полностью — мы еще этот вопрос не обсуждали. Не ближний свет, конечно, но выбора пока особо нет.

— Мама очень переживает, что ты сюда сорвалась.

Папа придирчиво рассматривает кухню и наливает воду в чайник. Я смотрю на него и отчетливо понимаю, что сейчас я действительно дома.

— Почему ты с ней продолжаешь общаться? Какое право она вообще имеет тебе звонить?

— Она мать моей дочери и двадцать два года была моей женой. Где тут у тебя чай? Надеюсь, есть?

Папа любит так делать — обсуждать важное и одновременно задавать какие-то не важные бытовые вопросы. Я давно привыкла к его манере. Это означает, что он на самом деле не хочет отвечать, раскрывать то, что у него внутри. Здесь мы не слишком похожи — я либо молчу, либо резко даю отпор, но не умею так уходить от разговора, как папа.

— Что у тебя к чаю? — спрашивает он настолько обыденным тоном, что я понимаю: тема мамы на сегодня закрыта. И, видимо, про ее нынешнего мужа он мне тоже ничего не расскажет.

— Нет ничего, пап, — признаюсь честно. — Морозов прав был: у меня шаром покати. Давай я сейчас в магазин сбегаю, а ты отдыхай.

— Это потом. Ты мне сначала про Сашу этого расскажи.

Вот тебе и обыденный тон.

— А что рассказать-то?

— Давно ты в него влюбилась?

Глава 16

Смурной мужик, странный. То ли блаженный, то ли хитрожопый. Скорее второе, иначе как бы жену заставил двадцать лет на него пахать? Вика его явно на пьедестал поставила и молится! Разве что в рот не заглядывает. Ладно, разберемся, что за хмырь. Кстати, отец, красава, мог бы и рассказать! Вечером наберу его, когда поспокойнее буду.

В три часа в банк надо заехать, они там на ушах все стоят перед Новым годом. Будет нелишним показать рвение перед Элеонорой, та еще сучка, но отец и правда ее слушает. Единственную во всем московском филиале. Да, Зельден на праздники мимо меня. Может, в феврале на недельку удастся вырваться в горы, не раньше.

У Бухтияровых в это время всегда столпотворение, но мне место найдется. Шумно тут, суета, офисный планктон выполз на бизнес-ланч. Кажется, вижу пару знакомых лиц. Но не сейчас.

— Я думал, ты с Викой останешься. — Марат подсаживается ко мне буквально через пять минут. — Уже заказал?

— Не вовремя ты сегодня ей звонил. У нее весь мозг отцом занят.

— Так ты сам просил! — Бухтияров явно обижен. — Я родителей еле уломал. Тут Новый год на носу, все как с ума посходили. И потом куда ее деть-то? На кухню — не вариант, это не Скалкина, в официантки — я бы не рискнул: не тот характер, чтобы работать с клиентами. И ты был против. Сань, у меня тут социологической службы нет под боком. В лучшем случае на бумаги в коммерческий посадим. А к тебе в банк совсем нет?

— Она его в первый же день взорвет. Если, конечно, согласится туда зайти, что вряд ли. Кто же знал, что с ней может быть такой гимор.

Марат молчит, не встревает с вопросами, да и ясно, что ничего не расскажу. Вика — это запретная территория. Для всех. И так лажанул, что до сих пор ту встречу она явно забыть не может. С прощением у девочки вообще беда, похоже. Да если б я так на всех обижался…

— Ты здесь на праздники или в Италию к своей звезде?

В ответ Бухтияров морщится, но я имею право на такие вопросы. И он это знает. Поэтому нехотя отвечает:

— В Италию. Мы помирились.

Капец! Ну это его проблемы. Видимо, не лечится.