Победить Викторию

— Ну да. Поверь, со мной тебе больше понравится, чем с семьей твоего дяди! Слушай… — Морозов чуть пригибается и смотрит через лобовое стекло на наше окно. — А он тебя всегда так пасет? Стоит вон.

Я бы не сказала, что голос у него напряженный, скорее удивленный.

— Он не пасет, он заботится обо мне.

— Ну да. А чего одну сюда отпустил? Где его носило, когда к тебе Витек этот ломился?

Один. Два. Три. Четыре. Пять.

— Саш, давай договоримся сразу. Моего папу, как и твоего тоже, кстати, мы не обсуждаем.

Я не хочу продолжать и говорить, что будет, если… Но, к счастью, Морозов и сам понимает.

— Не вопрос. Я уже понял, что ты его при жизни канонизировала. Или мне у него надо официально попросить разрешения с тобой встречаться? Я могу.

— Не сомневаюсь. Но не стоит этого делать. Я взрослая девочка.

— Правда? — Он выразительно играет бровями, намекая отнюдь не на мои отношения с родителями. — Уверена?

Дергает на себя и целует, целует гад так, что даже оттолкнуть рука не поднимается.

— Иди, — хрипло шепчет мне в ухо, — иди. А то дальше… Папе твоему точно видеть не надо. Билеты не забудь. Пусть у тебя побудут.

Морозов первым выходит из машины и, пока я пытаюсь отдышаться и быстро привести себя в порядок, открывает мне дверь.

— Пока не стала с тобой здесь общаться, не предполагала, что ты такой обходительный, Морозов. — Поднимаю взгляд на наше окно на кухне, но папы в нем уже нет. — По тебе не скажешь.

— Чего не скажешь? Ты от меня шарахалась все время. Я вообще соткан из одних достоинств. Да тебе любая ба… девчонка об этом скажет.

— Любая?

— Вик, я понял. Ты не простишь, если что. Да?

— Да!

— Ну тогда никаких геев и не геев тоже. — Морозов поправляет на мне шарф. — У нас не свободные отношения и я не толерантный парень, если что.

— Ты — боксер. Какая уж тут толерантность. Странно, что ты слово такое знаешь. Увидимся в два.

Я взлетаю на свой второй этаж за секунды — так долго сдерживаемый адреналин сейчас полностью завладел моим телом. То забытое с детства состояние, когда проще станцевать, чем сказать, что чувствуешь.

— Вик? — Папа стоит у открытой двери с кухонным полотенцем в руках.

Он не задает вопросов, но я понимаю, что должна ему что-то сказать, объяснить… Он точно будет не в восторге.

— Ты же все видел, пап. Не сейчас, хорошо? Пожалуйста. Я сама не понимаю, как такое произошло. Просто… — Пожимаю плечами. — Ты прав. Я влюбилась.

— А он?

— Пап! Я влюбилась, а не голову потеряла. И пока… все, что я знаю, — это то, что сегодня иду в Большой смотреть «Щелкунчика». С Морозовым. У меня мало времени подготовиться, он приедет в два часа, а потом… — Я подхожу ближе к папе и беру его за руки. — Он Новый год предложил вместе встретить. Я, конечно, откажусь, если ты… мы… я этого совсем не планировала, но так…

— Езжай с ним, — быстро говорит папа, будто боится, что передумает. — Я вечером приеду к Володе и подарки отвезу. Только на связи будь все время. И маме позвони. Он твой сводный брат. Тебя это не смущает?

— Меня все смущает. Я вообще не уверена, что это серьезно. И…

— Ладно, если что, сразу звони. И присмотри за пирогом. Мне отъехать надо.

— Куда?

— Краски докупить. Только сейчас сообразил, что второе января уже послезавтра. А первого никто работать не будет. Во сколько, ты говоришь, он заедет за тобой?

— В два.

Папа огорченно качает головой.

— Могу не успеть. А позднее поеду — не успею до закрытия. Послушай, я не буду притворяться, что этот парень мне нравится. Я по-прежнему не хочу видеть его рядом с тобой. Но ты всегда все делаешь, как считаешь нужным. В этом очень похожа на свою маму. Я прошу тебя лишь быть внимательной. Ты знаешь, что я имею в виду.

— Знаю.

— Вот и умница!

Папа порывисто обнимает меня и целует в макушку. Больше к этой теме мы сегодня не возвращались.

Большой театр и Морозов. Нет, не так. Морозов и Большой театр. Сегодня, в новогоднюю ночь. Это даже не сказка, а какое-то запредельное фэнтези. Надо успокоиться, от перемалывания одних и тех же эмоций в голове не прояснится. Если провожать старый год я буду вместе с бугаем, смотря один из самых известных балетов мира, то сделать это я обязана достойно.

Мое платье, в котором я собралась отмечать Новый год, отлично подходит для праздника в кругу семьи, но в Большой театр я в нем точно не пойду. Для этого есть правильное темно-синее платье-футляр. В вечерних нарядах, конечно, многие ходят, однако дорогого платья в пол за пару сотен тысяч у меня нет. Да и Морозов вряд ли фрак на себя напялит. Хотя… он может! Как я не догадалась спросить у него, в чем он будет?!

Я собираюсь позвонить ему, но тут взгляд падает на елку. Точно. Подарки. Его подарок. А у меня нет ничего. Времени катастрофически не хватает.

Открыть сейчас? Ни в коем случае. Поехать ему за подарком? Спокойно, Вика. Спокойно!

На столе мигает телефон. Скалкина! Надеюсь, не с очередными новостями про Дятлову. Ее и всех бывших подружек Морозова очень хочется оставить в прошлом году.