Победитель

Несколько минут советник стоял, склонившись над картой.

– То есть батальон решено не задействовать? – уточнил он.

– Верно. Именно так решено.

– И кто же, интересно знать, эту филькину грамоту размалевывал? – спросил Огнев, поднимая на резидента сощуренные злые глаза.

– Так. Ну ладно. Хватит, – решительно сказал Мосяков. – Решение принято, план разработан, и…

– Это я тебе говорю: хватит! – взорвался Огнев. – Ты что, людей хочешь здесь положить?! Ты в своем уме – двумя спецгруппами штурмовать?! Сорок бойцов! Ты понимаешь? – сорок!!! А там одних гвардейцев двести! Да бригада охраны две с половиной тысячи! Вооружена до зубов! Ты о чем думаешь? Чего изволите?! Пожалте, кушать подано?! Отрапортовать?! Ты о людях подумал, когда эту писульку готовил?! – Он яростно потряс листом и швырнул его на стол. – Всеми силами надо штурмовать, всеми! Силами батальона плюс две спецгруппы! И добавить несколько подразделений десантников из Баграма! Срочно все переделывать! Срочно! Иначе!..

Играя желваками, Огнев гневно взглянул на резидента, сжал кулак и плотно, с силой приложил его к схеме.

* * *

Командиров то и дело вызывали в посольство, где начальство утрясало планы операции, их нужно было сопровождать, и в одну из поездок Плетнев, отпросившись у Ромашова на две минуты, наконец-то сумел забежать в поликлинику.

Он промчался коридором и толкнул дверь.

В небольшом кабинете стоял письменный стол, рогатая вешалка, два шкафа и маленький столик у двери с чайными принадлежностями.

Именно в эту секунду Вера наливала воду из чайника в чашку.

– Разрешите? – еще толком не разглядев ее, запаленно крикнул Плетнев.

Вздрогнув от неожиданности, она обернулась на голос, а рука продолжала лить кипяток – но теперь уже на пальцы, которыми Вера держала чашку.

– Черт! – сказала она, роняя ее на пол.

С грохотом поставила чайник, расплескав воду из-под крышки, стала дуть на обожженную руку, спросила растерянно:

– Ты что так одет?

Протянула руку и погладила его по щеке, будто проверяя, существует ли он на самом деле.

– Афганская форма…

За окном послышался резкий сигнал автомобильного клаксона.

– Это меня! Дай руку.

Вера протянула обожженную руку. Плетнев надел браслет. Она непонимающе взглянула.

– Зачем это?

– Хотелось тебе что-нибудь привезти… Извини, я должен бежать. Потом зайду. Скоро…

Он поцеловал ее в щеку, повернулся и пошел к двери.

– Подожди!

Она шагнула к нему, обняла и на секунду прижалась почти исступленно.

– Иди!

Чувствуя одновременно радость, любовь, досаду, Плетнев только махнул рукой и выскочил за дверь.

Вера подбежала к окну, сдвинула горшки с цветами. Стала дергать неподатливый шпингалет. Распахнула створку.

– Саша!

Он уже несся к машине. Оглянулся на бегу – Вера улыбалась и махала рукой. Он махнул в ответ, вскочил на заднее сидение. Машина тронулась, резко набирая ход.

– Ах, дьявол! – пробормотал он, машинально нащупывая монету в нагрудном кармане.

– Что такое? – спросил Ромашов.

– Да ну, ерунда… Должен врачу тут одному кое-что передать, все забываю…

Плетнев бессмысленно покрутил ее в пальцах, а потом с досадой сунул обратно.

* * *

Небо на востоке розовело. Клочья жухлой травы на склонах серебрила изморозь.

Все высыпали из казармы, стояли у входа, озираясь. В некотором отдалении группа офицеров “мусульманского” батальона что-то обсуждала на повышенных тонах.

– Что стряслось? – спросил Астафьев, ежась и куце позевывая.

– Патруль пропал, – озабоченно разъяснил Большаков.

Из-за казармы послышался рев заведенных двигателей. Две БМП, переваливаясь, поехали по холмам.

– Вот придурки! – с досадой сказал Зубов. – Куда провалились? Мерзни теперь из-за них…

– Вон они, – с облегчением сказал Епишев. – Бегут.

И точно – на верхушке холма, озаренного первыми лучами солнца, появились два неуклюже бегущих солдатика.

Благодаря шинелям без хлястиков и зимним солдатским шапкам с опущенными ушами, а также неизгладимой печати общей расхлябанности, оба выглядели чрезвычайно непрезентабельно. Вдобавок второй, с пулеметом, споткнулся и полетел кубарем, подняв тучу пыли. Вскочил, встряхнулся, подобрал оружие и припустил к недобро поджидавшим командирам…

– Ну?! – сдавленным от ярости голосом спросил Шукуров, когда они вытянулись перед ним.

– Мы патруль ходили, да, – хлюпая носом, сказал первый солдат. – А потом пришел этот человек…

– Какой человек?!

– В военной форме такой, – пояснил второй, едва не плача. – Говорит: вы замерзли, наверное, пошли чай пить…

– Ну?!

– Мы пошли, да… Он нас привел туда… – Первый неопределенно махнул рукой. – Там дом такой…

– Караулка ихняя…

– Там стали спрашивать, кто такой… Откуда приезжал… Мы говорил: вам помогать приезжал…

– Спрашивал, сколько вас тут, кто командир у вас тут, – уже чуть более бодро вставил второй. – Плохой человек: оружие отбирал, по щекам бил…

– Вы сказали? – спросил Шукуров, явственно скрипя зубами.

– Сказали, да…

– Ну?!

– Офицер говорил: э, молодец! Говорил, земляк должен друг друга уважать… Конфет давал… чай давал…

Через три минуты рота Шукурова построилась.

Провинившиеся солдаты стояли, опустив головы. По щекам текли слезы.