Победитель

Даже при тусклом свете факела Марк обратил внимание на внезапную бледность Ихазели. Дойдя до последней ступеньки перед входом, той самой, где стояла в ту ночь, когда застала тут деда за чтением священных книг, она приостановилась, словно бы в неуверенности — входить, не входить? Из широкого рукава высунулась белая рука, оперлась о дверной косяк, грудь судорожно заходила под легкой блестящей тканью. На миг почудилось, что Ихазель вот-вот рухнет на пол.

Марк сделал движение подхватить ее и в ту же минуту увидел круглые красные бельма твари, поблескивающие в полутьме и в упор устремленные на вошедших. Почему-то застыдился, убрал руку и подошел к узнику.

Налитые кровью глаза шерна тут же пригасли. Он втянул голову в круглые плечи, из-за которых, словно черные полотнища, измятые и кое-как наброшенные на жерди, торчали полураспущенные крылья. И на этом фоне белели только ладони шерна, схваченные в запястьях скобами, истерзанные, устрашающие своей неподвижностью.

Марк долго смотрел на него. Сам гадал, зачем пришел сюда, зачем вообще приходил в этот застенок к узнику, вынужденное издевательство над которым пробуждало болезненное отвращение к самому себе. А ведь влечет же сюда какая-то неодолимая сила, словно злые чары наводит эта удивительная тварь. Сотню раз уходя отсюда с гадливым чувством, Марк твердил себе, что больше сюда ни ногой, — и все же возвращался, сам себе выдумывая пустые предлоги, а то и притворяясь, что идет затем, чтобы вызнать у шерна что-нибудь полезное для затеваемого похода.

А шерн редко отвечал на вопросы и уж ни разу не сказал ничего такого, что имело бы хоть какую-то ценность для Победоносца. Иногда он вообще молчал. Вот и сейчас, когда Марк заговорил с ним, узник даже не шелохнулся, словно вовсе не слышал обращенного к нему первого попавшегося вопроса. Лишь через некоторое время его белесый фосфоресцирующий лоб заволокло темно-синим окрасом и на этом фоне заиграли быстро сменяющиеся проблески, последовательности цветных пятен, кончающиеся одним и тем же фиолетовым бликом.

— Говорит! — прошептала Ихазель, глядя на шерна широко открытыми глазами.

А цветы все ярче играли на лбу твари, иногда переменчивые, словно полярное сияние, и такие интенсивные, что свод озарялся всеми цветами радуги, а иногда приглушенные, медлительные, томно переливающиеся. И Марку почудилось, что при нем поется удивительный гимн, сотканный из света и красок, быть может способный выразить то, чего вовеки не охватит человеческий голос.

И вдруг на лбу шерна полыхнул багровый отсвет, словно протяжный крик, его перебило несколькими мертвенно-синими проблесками, и багровый отсвет разом погас, как внезапно задутое пламя.

Авий медленно приоткрыл сощуренные глаза и посмотрел на Марка.

— Зачем явился? — проскрипел он вслух. — Зачем вы, люди, вообще явились на Луну, зачем докучаете существу, которое выше вас? — Он примолк, а потом продолжил: — Пес, так и быть, слушай, что говорит удостоенный высшей мудрости, слушай, пока тебя еще не постигла кара за то, что осмелился поднять руку на шерна…

От Земли исходит зло, Земля — это проклятая звезда мятежа, не достойная нашего взгляда…

Луна была волшебным садом, там в богатых городах над шумными морями жили шерны…

Это было давным-давно…

В ту пору дни были коротки и Земля восходила и заходила на небосводе, обращаясь вокруг Луны, и служила шернам, освещая ночную тьму…

Но настал час, эта злая звезда взбунтовалась и остановилась средь неба, и страшная судьба постигла страну, над которой это случилось…

Земля ненасытная украла воды этой страны, украла воздух, и там, где был цветущий сад, нынче простирается мертвая пустыня…

В груды тлена превратились горы, умерли и рассыпались в прах города над высохшими реками…

И проклята в ответ Земля, проклято все, что она творит, проклята всякая тварь, приходящая оттуда!

Звучал обычный скрипучий голос шерна, но в ритме, но в интонации было что-то придающее словам священство гимна, древнего заклятия или молитвы. И едва шерн замолк, впав в неизменное и неподвижное безразличие, Марк с живостью подступил к нему:

— Говори! Продолжай! Значит, когда-то на той стороне!.. И это предание живо среди вас?

Бросило в дрожь от неутолимого стремления услышать продолжение этих слов, которые наверняка передаются у шернов из поколения в поколение, которые удивительным образом приоткрывают краешек древней тайны Луны, той поры, когда пустыни были морями, а над шумными реками красовались богатые города. Но напрасно настаивал Марк, напрасно силился обещаниями, просьбами или угрозами заставить вновь заговорить замолчавшего шерна. Лишь единожды поднял Авий на Победоносца блеснувшие бельма и с ненавистью прохрипел:

— Беги! Беги на Землю, пока не поздно! Лишь в одном мы ошиблись когда-то — позволили людскому семени прижиться и размножиться рядом с нами. Но теперь мы истребим вас всех! Всех, кто не пожелает служить нам дворовыми псами!

Авий втянул голову в плечи и обморочно повис на цепях, которые удерживали его ладони.