Победитель

Тесс отталкивает руку лаборанта, и ее ведет назад – ей словно трудно удерживать равновесие. Белки ее глаз приобрели болезненно-желтый оттенок. Она щурится, пытаясь разглядеть, что происходит вокруг. Я вспоминаю о ее близорукости – точно так же она щурилась на улицах Лейка. Руки у нее трясутся. Я смотрю на Тесс, в горле встает комок. Патриоты не могли контактировать с солдатами Колоний долго, но, видимо, и минуты хватило, чтобы кто-то заразил Тесс. Велика вероятность, что Колонии, войдя на нашу территорию, целенаправленно распространяют болезнь. Внутри все холодеет, когда я вспоминаю строчку из старого дневника Метиаса: «Однажды вирус выйдет из-под контроля. И возможно, тогда Республика погибнет».

Лаборантка поворачивается ко мне и поясняет:

– Новый вирус представляет собой мутацию, возникшую вследствие ранее проводившихся экспериментов с чумными возбудителями.

Она нервно стреляет глазами в Дэя (вероятно, перед нашим приездом он устроил ей головомойку).

– Насколько можно судить по статистике, выпущенной Колониями, скорость распространения вируса среди здоровых взрослых довольно низка, но если все же кто-то заразился, болезнь распространяется быстро, смертность очень высокая. По нашим наблюдениям, смерть наступает приблизительно через неделю со дня заражения. – Лаборантка кидает мимолетный взгляд на Тесс по другую сторону стекла. – У пациентки наблюдаются ранние симптомы – жар, головокружение, желтушность и симптом, указывающий на один из сгенерированных нами штаммов, – временная или, возможно, постоянная слепота.

Дэй так сильно сжимает костыли, что белеют костяшки пальцев. Я хорошо его знаю – наверняка он уже не раз успел пособачиться с медиками, пытаясь пробиться к Тесс, или кричал на них, требовал, чтобы оставили ее в покое. Вероятно, сейчас он думает об Идене, о его фиолетовых полуслепых глазах, и тут неистребимая ненависть к прежней Республике переполняет меня. В лаборатории работал мой отец. Он попытался было уйти, когда узнал, чем на самом деле они занимаются: экспериментируют с разновидностями доморощенной лос-анджелесской чумы, но в результате расстался с жизнью. Неужели наша страна изменилась? Сможет ли когда-нибудь Республика исправить свою репутацию в глазах окружающего мира… или Колоний.

– Она пыталась спасти Франки, – шепчет Дэй, не отрывая глаз от Тесс. – Та успела укрыться в Щите за несколько секунд до нас. Я думал, Томас убьет Тесс. Но вероятно, она уже была обречена.

– Томас? – шепчу я.

– Томас мертв. Я увидел его, когда мы с Паскао возвращались к стене, – он один вышел против солдат Колоний. Он стрелял, пока его не убили выстрелом в голову.

На последних словах Дэй морщится.

Томас мертв.

Я моргаю, внезапно впадая в оцепенение. Почему это известие так потрясает меня? Офицер, заколовший моего брата, застреливший мать Дэя… убит. Конечно, он не мог умереть иначе – только до последнего вздоха защищая Республику, непоколебимый в своей фанатичной преданности государству, уже отвернувшемуся от него. Я понимаю, почему гибель Томаса произвела такое впечатление на Дэя: убит выстрелом в голову. Эта новость опустошает меня, лишает последних сил, вводит в ступор. Мои плечи опускаются.

– Пусть лучше так, – шепчу я, проглатывая комок в горле.

Я снова вижу Метиаса и сцены, о которых рассказывал Томас в день перед казнью. Но заставляю себя вернуться мыслями к Тесс. Она жива, она сейчас важнее.

– Тесс поправится. – Мои слова звучат неубедительно. – Просто нужно найти лекарство.

Лаборант за стеклянной стеной вводит длинную иглу в правую руку Тесс, потом в левую. Она сдавленно рыдает. Дэй отрывает от нее взгляд, перехватывает костыли и идет к выходу. Он шепчет мне: «Сегодня вечером».

Дэй ковыляет по коридору, а я молча провожаю его взглядом. Анден вздыхает, печально смотрит на Тесс, подходит к лаборантам.

– Вы уверены, что Дэй не болен? – спрашивает он.

Женщина, которая рассказывала нам про вирус, подтверждает слова Дэя, и Анден одобрительно кивает.

– Пусть все наши военные немедленно пройдут повторную проверку. – Он поворачивается к одному из сенаторов. – Я немедленно отправлю послание канцлеру Колоний и президенту корпорации «Дескон». Посмотрим, поможет ли нам дипломатия.

Затем Анден устремляет долгий взгляд на меня:

– Знаю, я не вправе просить вас. Но если вам хватит мужества поговорить с Дэем о его брате, я буду вам благодарен. Вдруг у нас что-нибудь получится с Антарктидой.

19:30

Рубиновый сектор.

73° Фаренгейта