Победитель

Комбинезон на удивление легок, он удобно облегает тело от стоп до шеи, где застегивается на молнию. Я поправляю его на коленях и локтях, потом делаю несколько шагов. Потрясающе – руки и ноги будто стали сильнее. Гораздо сильнее. Я подскакиваю. Костюм компенсирует почти весь мой вес, и я без всякого труда прыгаю выше кровати. Сгибаю одну руку, потом другую. В них, кажется, хватит сил поднять вещи более тяжелые, чем те, к которым я привык за последние несколько месяцев. Меня вдруг охватывает эйфория.

Да я в нем и бегать могу!

Паскао стучит в дверь и входит уже одетый.

– Ну, как ощущения, красавчик? – улыбается он, оглядывая меня. – Хорошо сидит!

– Они для чего? – спрашиваю я, проверяя, что еще могу делать.

– А ты как думаешь? Обычно Республика выдает такие костюмы солдатам при выполнении заданий, требующих больших физических усилий. Там имеются специальные подпружиненные суставные соединения в коленях, локтях. Иными словами, в таком костюме ты настоящий циркач-акробат.

Невероятно! Теперь, после подсказки Паскао, я чувствую, как пружины помогают сгибаться и разгибаться рукам в локтях, как они увеличивают толчковую силу коленей.

– Здорово! Просто здорово! Кажется, я снова могу карабкаться по стенам.

– Я вот что думаю… – Паскао снова понижает голос до шепота; его беззаботность исчезает. – Если Колонии высадят десант с воздухолетов в Лос-Анджелесе после того, как Президент объявит о капитуляции, войска Республики должны будут занять позиции, подходящие для внезапной атаки. Они смогут вывести из строя почти всю технику, а Колонии даже понять не успеют, что с ними случилось. Я поведу Патриотов вместе с республиканскими подразделениями, мы заминируем посадочные доки, чтобы взорвать корабли, которые там сядут.

– Неплохой план.

Я осторожно сгибаю руку в локте, удивляясь той силе, которую придает мне комбинезон. Сердце стучит в груди. Если я ошибусь и канцлер догадается о наших замыслах, Республика потеряет преимущество ложной капитуляции. У нас есть только одна попытка.

Мы раскрываем раздвижные двери и выходим на балкон. Прохладный ночной воздух освежает меня, смягчает скорбь и напряжение нескольких последних дней. В этом костюме я чувствую себя почти как в прежние времена. Я оглядываю соседнее здание.

– Ну что, попробуем? – спрашиваю я Паскао, поднимая пускач на плечо.

Паскао кидает мне баллончик с ярко-красной аэрозольной краской.

– Ты просто у меня с языка снял, – усмехается он.

И мы начинаем спускаться. Я так быстро достигаю первого этажа, что чуть не теряю опору под ногами; наконец легко спрыгиваю на землю. Мы расходимся в разные части города. Я обхожу свой сектор, по моему лицу гуляет улыбка. Я снова свободен. Ощущаю вкус ветра и касаюсь неба. В эти мгновения заботы отходят на второй план, я снова могу убежать от проблем, слиться с ржавчиной и бетоном города, превратить его в нечто принадлежащее мне.

Темными проулками сектора Танагаси я добираюсь до заметных домов, мимо которых наверняка проходит много людей. Тут я и достаю баллончик и пишу на стене:

СЛУШАЙТЕ МЕНЯ.

Ниже я рисую символ, в котором любой распознает меня, – красную полоску на очертаниях лица.

Я помечаю таким знаком все, что можно. Закончив, с помощью пускача перемещаюсь в соседний сектор и здесь повторяю весь процесс. Проходит несколько часов, волосы у меня намокли от пота, мышцы болят. Я возвращаюсь к центральному госпиталю. Паскао ждет меня у дверей, его лицо тоже лоснится от пота. Он шутливо мне салютует.

– Ну, поднимемся тем же путем? – сверкает он белозубой улыбкой.

Я не отвечаю. Просто карабкаюсь вверх. Паскао присоединяется. Его почти не видно в темноте – нечто бесформенное преодолевает этаж за этажом с легкостью прирожденного неуловимого. Я спешу за ним. Один этаж, еще один.

Мы возвращаемся на балкон, опоясывающий четвертый этаж, в крыло госпиталя, из которого спустились. Хотя я тяжело дышу, а голова снова пульсирует, я поднялся почти так же быстро, как Паскао.

– Черт, – бормочу я ему, когда мы оба, обессиленные, опираемся на перила. – Где были эти костюмы в мои лучшие времена? Я мог бы в одиночку уничтожить Республику, не пролив и капельки пота.

Зубы Паскао блестят в ночи. Он обводит взглядом город:

– Может, и к лучшему, что у тебя не было всех этих штук. Иначе нам сейчас нечего было бы спасать.

– А стоит оно того? – спрашиваю я немного спустя, наслаждаясь прохладным ветерком. – Неужели ты готов пожертвовать жизнью ради страны, которая ничего для тебя не сделала?

Паскао молчит несколько секунд, потом поднимает руку и показывает куда-то на горизонт. Я всматриваюсь – что он имеет в виду?