Победитель должен умереть

— Сколько запросишь?

— Пятьсот.

— Четыреста.

— Ну, ладно, садись.

Сесть. Пристегнуться. Тронулись с места. Путь не в Малаховку. Хотя в ту сторону. Крутнулись через дворы, притормозили, разогнались, проскочили на красный. Вроде чисто.

— Ну, здравствуй!

Здравствуй, Куратор…

Несётся такси по ночным улицам. Типичное — жёлтое. С типичным водителем. И обычным на вид пассажиром. Вот только разговор у них не обычный. Странный какой-то разговор. Ни о чем…

— Как ты, после жарких стран?

— Нормально. Адаптировался.

— Хорошо отработал. Молодец. Не думал, что выкрутишься.

— А что, у меня были альтернативы?

— Альтернатива всегда есть. Одна. Но ты смог.

— А если бы не смог?

Впрочем, что спрашивать? На этот случай был прислан Серёга.

— В Регион я не возвращаюсь?

— Нет.

— Буду продолжать трудиться Посредником?

— И это — нет. Хозяин отказался от твоих услуг. О мотивах не спрашивай. Сам всё понимаешь не хуже меня. Поперёк ты им встал. Заднего прохода.

— Кто-то другой?

— Нет, пока переходим на обезличенные формы контакта. Связь восстановлена. Тобой — восстановлена. Так что, можно обойтись без лишних засветок.

Да, верно. Посреднику лицо не спрятать. Дохлая это должность, безнадёжный.

И что теперь, если с Регионом покончено и в должности Посредника отказано? А личико сфотографировано во всех возможных ракурсах? Если ты как кинодива с обложки. Куда теперь тебя девать? С должности Посредника?

Трудный вопрос, безнадежный.

Если по логике — путь один. Рано или поздно кто-нибудь, не специально, а как-нибудь ненароком, случайно, вдруг остановится, хлопнет тебя по плечу и закричит: «Не узнаешь?!» Потому что сам — узнаёт. Вернее, опознает.

А ты человек с другим именем и биографией. А у него счёты к тебе, с того ещё времени. И он, в отличие от остальных, знает, кто ты. И вовсе не тихий слесарь-сантехник из местного ЖЭКа, а тот незнакомец, что приходил к Хозяину. А после порубал лопатой его приятелей и чуть президентский «борт» не завалил.

И потянется опасная ниточка. Которую придётся рубить. И лучше не потом, а теперь. Пока ещё не случилось внезапных встреч. Такова логика. Таковы правила. Если тебя можно узнать в лицо, значит, о тебе можно что-то узнать! И не только о тебе!

Нет выхода у Куратора, если по правилам, если не подставляться самому. Следующий в списке — он. Вот оно — его лицо, которое можно опознать и описать. Составить фоторобот. Не могут цепочки быть длинными. Очень короткие цепочки в их организации — буквально несколько звеньев. А если больше, то какое-то одно надо убирать…

— Сейчас поедем в одно место. Поживёшь там до принятия окончательного решения. Твой приятель пройдёт по всем контактам. Возможно, сможет оборвать их.

Сергей… Но это вряд ли. Много было контактов. Очень много! И были такие контакты, которые без санкции Первого не выбить. Проще выбить его. Они посмотрят, подсчитают … И примут решение. Самое рациональное.

— Подготовь отчёт по всем позициям для возможной передачи…

И это понятно. Готовь документы для сменщика. То есть даже просто уйти нельзя, а нужно потрудиться на благо… И — надо. Ведь не зря же он там…

— Вопросы?

Ну, какие вопросы, когда на них заранее известны все ответы.

— Правила знаешь?

— Знаю.

— Держи повязку.

Надвинуть на лицо, по самый подбородок двойную шапочку сквозь неё даже солнце в упор не увидеть.

Потрогал. Проверил. Подтянул, чтобы без обмана. Хотя какой тут может быть обман?

Хотел бы уйти — ушёл! Шарахнул Куратора по голове, выкинул из машины и покатил, куда глаза глядят. Только куда они глядят? Некуда им глядеть. Нет в этой стране у него пристанища. Нет логова, где можно было бы пересидеть, переждать. Он может спрятаться, но кто спрячет его близких? Мать, отца? И его «консервную» семью, которая всё равно семья! Да и самого его найдут, рано или поздно — найдут, хоть всю страну перевернут.

Нет, не спрятаться ему, не шарахнуть по темечку, не уйти. Что Куратор понимает и потому спокойно подставляется затылком.

Поворот… Поворот… Зачем их считать, ведь бежать он не собирается? Просто по привычке… Сколько они едут? Сколько проехали? Не важно… Для него — не важно.

Остановились. Запахи и звуки леса.

— Пошли. — Взял под руку и повёл, помогая обходить ямы и лужи.

Хлопнула дверь. По звуку — металлическая. Тяжёлый дух влаги и затхлости.

— Извини. Не санаторий. Не Минеральные Воды.

Сдёрнули шапочку. Бетонный коридор. Тусклое освещение… Какой-то военный бункер? Возможно, заброшенный…

— Сюда.

Снова металлическая с рычагами дверь, как в бомбоубежище. А в помещении ничего, уютно. Тепло, светло и даже обстановочка… Бедненько, но со вкусом. Тюремным.

— Поживёшь пока здесь. Еда в холодильнике. Сортир — там. Будет скучно — в столе книги. Читай. К двери лучше не подходи…

Ну, это понятно, не впервой. Кому охота свои кишочки на потолке увидеть?

— Счастливо…

Хотя какое это счастье? И будет ли оно впереди — счастье?

И будет ли хоть что-нибудь…

* * *

День… Второй… Третий… Неделя…

Один. В тишине. В неизвестности. В ожидании… Кажется — с ума сойти можно… Но это кому-то — кажется. Не им! Это кто-то — сходит. Не они!