Победитель, или В плену любви

У него чуть не сорвалось с языка, что, верно, Иоанн любит свою руку больше всего, как часть себя, любимого, но сжал зубы и улыбнулся с фальшивой благодарностью, а в голове его засела мысль, что у него была причина убить волка в его же логове.

И хотя Иоанн согласился, а Александр рассыпался в благодарностях, ни один из них не был доволен ответом другого.

ГЛАВА 31

ЛОНДОН, ОКТЯБРЬ 1200 ГОДА

Знамена и зеленые флаги украшали всю береговую линию. Даже галеры и рыбацкие лодки были пришвартованы ближе к набережной и щеголяли флажками и вымпелами, празднуя коронацию новой королевы-ребенка Англии.

Жители Лондона выстроились вдоль всего пути к Вестминстерскому аббатству, ожидая королевской процессии, — толпы людей в самой лучшей праздничной одежде; богачи и бедняки, настроенные на хороший лад. Стояла бодрящая погода. Жена золотаря, с шелковой ленточкой, опоясывающей ее лучшую льняную мантилью; аптекарь в новом плаще, украшенном шкурой рыси; пышная супруга ювелира, одетая в филенчатое фламандское платье, с кольцами на каждом жирном белом пальце, — все они были здесь, чтобы увидеть других и показать себя. Разве что кроме карманников, пришедших по делу: ненавязчиво освобождать людей от денег.

Манди стояла на обочине дороги, от свежего ветра ее щеки раскраснелись, а мантия развевалась. Облака мчались по небу, свежее белое облако гналось за серым в огромных окнах синевы. У нее по бокам стояли Александр и Харви. Первый был одет в лучшую тунику, шоссы и сапожки, хотя в данный момент он и был свободен от несения службы, весь вечер предстояло дежурить в доме Маршалла. Харви тоже был освобожден от своих обязанностей на полдня. Если бы не сутана и тонзура, Манди не могла бы представить его монахом — он так был похож на того Харви, которого она помнила. Конечно же, его святые заветы и обеты не наделили его еще должной степенью важности. Он был без ума от Флориана, а Флориан, в свою очередь, был абсолютно восхищен деревянной ногой Харви и охотно поддерживал компанию, когда они оставались одни.

Улыбаясь, Манди взглянула вверх на сына. Его посадили на плечи Александра, чтобы он мог хорошо рассмотреть процессию. В руке мальчика красовалась позолоченная трость с пучком алых и голубых ленточек, обвитых вокруг верхушки, и с крошечными колокольчиками, пришитыми к концам ленточек. Харви купил это ему у странствующего торговца. Флориан был очень рад, а вот Александру не нравилась перспектива слушать звон в ушах весь оставшийся день.

— Я думал, монахи бедны, — сказал он, пристально глядя на брата.

— Так и есть. В казне епископа нашлось только полпенни мне на обед. Я надеюсь, что вы будете теперь милосердны.

Александр, конечно же, сразу понял, что средств Харви хватит только на хлеб и воду в покаяние за глупость — подарить Флориану такую игрушку, и рассмеялся.

— Они едут, я вижу их! — неожиданно взвизгнул Флориан и стал подпрыгивать на плечах Александра, жизнерадостно указывая струящейся тростью в ту сторону, откуда появилась процессия.

Глухой смех Харви послышался из глубины его сутаны.

— Ты свалишь отца на землю еще до того, как они появятся, — сказал он и быстро закрыл рот рукой, осознавая, что он произнес.

Флориан же был так занят, наклоняясь вперед и всматриваясь в дорогу, что не услышал слов Харви.

Манди спрятала руки под плащ в протестующем жесте. Она была напугана заискивающим взглядом Харви и бесстрастным лицом Александра.

— Он не услышал меня, — сказал Харви.

— Я знаю, не волнуйся. — Она улыбнулась, но улыбка не дошла до глаз, которые все еще были взволнованны.

— Вы обязаны сказать ему.

— Мы это сделаем, когда придет время, — сказал Александр с определенной резкостью в голосе. — Так оно и будет, Харви. Лучше следи за собой, а не за нами.

Харви досадливо пожал плечами, показывая, что сдается, даже не понимая, и посмотрел на дорогу в сторону звуков труб, барабанов и фанфар.

Манди тоже оглянулась, хотя ее взгляд не был обращен на приближающееся шествие, но на дорогу, которая привела ее из знойного августовского вечера в Руане, когда ее мир разрушился, на это коронационное шествие в компании Харви и Александра.

Когда она поправилась после выкидыша и достаточно окрепла для путешествия, Александр взял ее к Маршаллам в Орбек, чтобы она окончательно выздоровела. Затем он направился к Иоанну. Манди не знала подробностей их беседы на встрече. Александр передал ей поручение Иоанна для коронационной одежды, вместе с мерками молодой будущей королевы. В рассказе он был сдержан, сказав только самое необходимое.

— Он сказал, что все закончено, — ответил Александр, когда однажды она попыталась проявить настойчивость, и уголки его губ дали ей понять, что далее предмет не обсуждается.

Она провела месяц в Орбеке и была втянута в ежедневную рутину семьи Маршалла.