Победитель. Лунная трилогия

В одной из галерей пещеры он устроил себе жилище пустынника. Старый первосвященник спал на охапке шкур, подобно полудикому рыбаку из окрестностей Перешейка; стульями и столом ему служили большие камни. В углу виднелась сложенная из камней печь, которая, видимо, обогревала пещеру во время ночных холодов.

Ихезаль, забыв об усталости и промокшей одежде, всматривалась в деда при тусклом свете, пробивающемся откуда-то сквозь трещины в своде. Он показался ей постаревшим, погрустневшим — и вместе с тем величественным, несмотря на то, что стоял теперь без атрибутов священнослужения и власти, которые оставил в тот день, когда приветствовал пришедшего Победителя… Сердце у нее сжалось при виде его — и она невольно сравнила эту благородную, даже в добровольном заточении, полную величия фигуру с хитрым и алчным Элемом, к которому подсознательно чувствовала отвращение, возможно, ощущая его лицемерие в отношении Марека, скрываемое под видом покорности и уступчивости. Ей пришло в голову, что Малахуда, оставаясь первосвященником, мог бы теперь исполнять священную волю Победителя и щедрыми руками давать благословение новой эре в лунной стране. В ней поднялась обида, и вместо того, чтобы поздороваться с давно не виденным Малахудой, она воскликнула:

— Дедушка! Почему ты ушел и не хочешь вернуться?

Но старик не слушал ее слов. Как хороший хозяин, он засуетился по своей каморке и вынул откуда-то простую кожаную одежду.

— Разденься, — сказал он, — тебе нужно переодеться в сухое.

Одновременно когда-то белыми, а теперь мозолистыми от работы руками он начал поспешно развязывать завязки на ее одежде.

Девушка схватила его за руки:

— Нет, нет…

Он удивленно посмотрел на нее:

— Ты должна переодеться.

Ихезаль покрылась румянцем.

— Я переоденусь, дедушка, но там, за камнем, в укрытии.

Она видела, что старик, привыкший к невинному бесстыдству лунных женщин, совсем не понимает ее отказ, и добавила объясняющим тоном, покраснев еще больше:

— Я поклялась Победителю, которому служу, что никто не увидит меня нагой, даже женщина…

— Что это за нелепый обет! — проворчал Малахуда, далекий от мысли приписать этому какой-то эротический смысл.

Однако не стал возражать, и пока Ихезаль переодевалась в отдалении, он разжигал огонь, тлеющий в печке, чтобы приготовить пищу.

Через несколько минут внучка, переодетая в жесткую кожу, уже находилась рядом с ним, помогая ему ловкими руками.

Полуденная буря тем временем бушевала вовсю. В пещеру доносились глухие раскаты грома, казалось, будто ураган с грохотом открывает каменные двери, уже чувствовалось его холодное дыхание, казалось, еще минута и он проникнет внутрь и предстанет перед ними в обрамлении сверкающих молний… В короткие минуты затишья был слышен мощный, однообразный шум моря, которое билось о скалистый остров, терпеливо и уверенно, зная, что еще несколько веков, одно или два тысячелетия — и оно победит и эти остатки материка, прежде чем ему, в свою очередь, придется высохнуть и исчезнуть…

После короткого подкрепления старик уселся с внучкой на камне, покрытом мохнатой шкурой, и, сложив руки на коленях, заговорил:

— Я дал тебе знать, что нахожусь здесь сразу же после выступления в поход воинов, так как единственный мой доверенный человек, рыбак и сторож могил наших предков на этом острове, доложил мне, что есть приказ Победителя найти мое убежище и уведомить его о нем. А я этого не хочу…

Девушка хотела что-то возразить, но первосвященник знаком приказал ей молчать.

— Не прерывай меня теперь, — сказал он. — Я многое должен сказать тебе и хочу, чтобы ты выслушала меня внимательно.

Ты удивляешься тому, что я ушел. Я знаю, что некоторые думают: старик, привыкший к власти, не захотел делиться ею со звездным пришельцем и предпочел добровольное изгнание… Это не так. Я не буду объяснять тебе всех причин, которые вынудили меня скрываться, потому что слишком много пришлось бы рассказывать о зданиях, которые обрушились в одну ночь, и я не уверен, что ты правильно бы меня поняла.

Вы там уже встретили Победителя — я только жду его. Не так, как Хома, который, как мне доносят, этого признать не хочет и возвещает приход другого, истинного Победителя. Нет, я жду, чтобы тот, который прибыл, стал Победителем.

Когда я увижу, что он стал настоящим Благословением для Луны, я умру спокойно, а если потребуюсь ему для чего-либо — предстану перед ним. Теперь еще не время.

В последнюю ночь я вышел из пещеры и видел сани, полные молодых и самонадеянных воинов, быстро летящие на юг. Я буду ждать до тех пор, пока они не вернутся той же самой дорогой. Я признаю Победителя, если он возвратится, а не будет улепетывать от настигающего его врага.

Моя старость научила меня одной великой истине: каждое начинание является благословенным, когда его увенчает успешный и благой результат. Слишком много неудач и падений я видел в жизни, чтобы тешиться намерениями или ощущать благодарность и преклонение заранее за поступки, которые еще только должны быть совершены.