Победитель. Лунная трилогия

Он прошел через целый ряд комнат, пустых и холодных, пока наконец, в последней из них, небольшой комнатке, не нашел девушку. Она лежала на низкой софе, совершенно обнаженная, с распущенными волосами, только ее бедра были плотно обернуты широкой шалью. Увидев входящего Марека, она даже не пошевелилась и только посмотрела ему в лицо широко открытыми глазами, в которых ничего нельзя было прочитать.

— Ихезаль! Птичка моя золотая! — воскликнул он радостно, протягивая к ней руки.

Она беззвучно пошевелила бескровными губами, по-прежнему тупо смотря на него широко открытыми глазами.

— Что с тобой? Что с тобой, девочка? — спросил он, опустившись на колени рядом с софой и положив голову на ее маленькую, почти детскую грудь.

Она легонько оттолкнула его.

— Почему только сегодня? Почему?

Она медленно встала и вышла в другую комнату, заперев за собой дверь.

Марек удивленно поднялся с колен. Какое-то дурное предчувствие стиснуло ему горло, и кровь тяжело застучала в висках. Он неподвижно стоял посредине комнаты, потом бросился к двери, за которой исчезла Ихезаль, и начал стучать в нее могучим кулаком.

— Ихезаль! Ихезаль! Открой!

Никто ему не отвечал. Он схватился за дверь и изо всех сил рванул ее, но металл выдержал. Он повернулся, ища взглядом какой-нибудь тяжелый предмет, чтобы разбить ее, — и отпрянул, удивленный.

На пороге другой двери — сразу же за ним — стояла Ихезаль, спокойная, бледная, одетая в ниспадающую до пола одежду.

— Что ты прикажешь, господин? — спросила она странным голосом, в котором чувствовалась какая-то грустная насмешка…

Марек ничего не ответил. Эта девушка вдруг показалась ему настолько иной и чужой, что он с трудом пришел в себя.

— Что с тобой? — спросил он наконец…

— Что ты прикажешь, господин? — снова повторила она, на этот раз с мимолетной улыбкой, от которой странно дрогнули уголки ее губ.

Марек приблизился к ней и сел.

— Я оставил шерна под твоей охраной. Что с ним произошло?

— Не знаю.

Она стояла около него, маленькими бедрами, скрытыми под тонкой тканью, почти касаясь его колен. Медленным движением пальцев она развязала узел у горла и распахнула цветную душистую ткань. Она была совершенно нагой под верхней одеждой, как и раньше, вокруг ее бедер была повязана широкая шаль.

Неожиданно Марек почувствовал, что она берет его лицо в свои руки и прижимает его к своей груди. Одуряющий аромат охватил его, он закрыл глаза и губами коснулся ее тела, чувствуя, как ее острые ноготки вонзаются ему в кожу около ушей. Он хотел обнять ее, но вдруг пошатнулся от толчка. Ихезаль выскользнула из его рук; он услышал только серебристый издевательский смешок, и дверь захлопнулась. Он снова был один.

V

Установление новых законов шло с большим сопротивлением, как и предвидел старый первосвященник. В одно мгновение все оказались против него; Марек с удивлением заметил, что враги вырастают повсюду, даже там, где он меньше всего этого ожидал.

Началось это сразу в тот же день, когда он вернулся из заморского похода. Он приказал тогда в послеполуденное время людям собраться в храме, где он намеревался обнародовать план задуманных реформ. Собралась большая толпа, но с самого начала в ней чувствовалось какое-то беспокойство, отличное от того набожного ожидания, каким раньше встречалось каждое выступление Победителя. Толпа нетерпеливо ожидала его и шумела, как будто именно он был вызван, чтобы предстать перед людьми и дать им отчет. Когда он вошел на старый амвон первосвященника, его приветствовали шумными выкриками, в которых слышалось только небольшое количество голосов, восхваляющих его.

Марек не стал обращать на это внимания. Ему хотелось побыстрее объяснить людям, как он, перед отлетом на Землю, хочет упорядочить жизнь на Луне. Поэтому, отдав голосом приказ соблюдать тишину, поскольку жест его руки оказался безрезультатным, он начал говорить, сразу обозначив существующее зло, которое нужно искоренить. Говорил о существующем неравенстве прав, которые одним позволяют все, а других на каждом шагу сковывают, говорил о горьком рабстве, явном и тайном, что привело к тому, что большинство людей заняты тяжким трудом, чтобы увеличить состояние сытых, об угнетении женщин, об отсутствии просвещения и о власти, которую надлежит сменить, вырвать ее из рук хитрых жрецов и отдать людям, чтобы они сами заботились о своей судьбе.

Слушали его довольно спокойно, только изредка поднимался ропот, когда же он хотел перейти к позитивной части своего выступления и развернуть перед собравшимися план изменения существующих отношений, неожиданно послышался чей-то голос, задающий вопрос о судьбе заморского похода. По этому знаку начался страшный шум и гвалт, как будто заранее запланированный. Он был таким сильным и непрерывным, что Марек, несмотря на все свои попытки, так и не смог сказать ни слова. Однако, что было самым удивительным, как только поднялся Элем, сидевший напротив на троне, немедленно наступила тишина.