Победитель. Лунная трилогия

— Что с тобой? — спросил Марек тихим и мягким голосом, как бы опасаясь спугнуть ее.

Она ничего не ответила, только плечи ее задрожали, а на ресницах повисли две большие слезы, медленно скатившиеся на побледневшие щеки.

Марек взял ее за руку и тихо потянул к себе. Она не сопротивлялась и уселась на каменной лавке. Он же, по своей теперешней привычке, опустился на пол и, оперев подбородок на руки, долго смотрел ей в глаза. Она выдержала его взгляд, только глаза ее стали какими-то мутными и погасшими. Потом она опустила ресницы.

— Ихезаль, — начал Победитель, — почему ты избегаешь меня? Ты так мне нужна…

Она едва заметно пожала плечами.

А он продолжал:

— Когда-то ты была при мне, как птичка, которая села мне на плечо, золотая райская птичка. Ты была совсем рядом, и мне стоило только протянуть руку…

Она подняла на него грустные глаза.

— Почему же ты не протянул тогда руку, Победитель?

— Не знаю, не знаю! Может быть, мне не было тогда так плохо, может быть, я еще не был так одинок… А сегодня перед недоброжелателями я должен изображать сильного, от друзей скрывать свою человеческую природу, а ведь я, хотя рожден на далекой Земле, хотя больше вас ростом и сильнее разумом, такой же человек, как вы, я здесь один, один, один! Ихезаль, будь со мной!

— Слишком поздно, — беззвучно сказала она, — слишком поздно. Я могла навсегда стать твоей тогда. А теперь я так страшно далека от тебя… Уходи, уходи, пока есть время. Улетай на Землю!

Он протянул к ней руки — она легонько отстранилась.

— О, почему ты принес мне такое несчастье! — снова заговорила она с каким-то странным ожесточением в голосе. — Почему ты мной пренебрег? Почему ты не смотрел на меня, когда я была у тебя перед глазами, или почему не оттолкнул меня сразу…

Она неожиданно замолчала и посмотрела ему в глаза блуждающим взором. Злая усмешка скривила ее губы.

— Ничего у нас не выйдет, Победитель… — сказала она. — А может быть, я — это Душа лунного народа и тебе нужно было позаботиться о том, чтобы я была с тобой?.. А ты прозевал минуту, а теперь ходишь с протянутой рукой за птичкой, которая уже улетела. Ха-ха, улетела… И теперь ты — Победитель…

Она засмеялась сухим и отвратительным смехом.

— Ихезаль!!

— Прочь! Я не хочу смотреть на тебя, не могу! Не могу! — повторила она, опускаясь на колени.

В глазах ее светился ужас. Она протянула к нему дрожащие руки.

— Сжалься надо мной! Уходи! Уходи! Улетай! Сделай так, чтобы я не видела тебя, чтобы забыла…

Марек медленно поднялся. Безбрежная тоска переполняла его душу и сковывала движения. Он постоял около девушки, собираясь протянуть к ней руки. Огромная усталость вдруг охватила его. Марек повернулся и тяжелой, ленивой поступью направился к лестнице, ведущей вниз. Ихезаль еще какое-то время слышала его шаги на лестнице, потом они затихли…

После его ухода она бросилась на каменный пол и забилась в страшных, неудержимых рыданиях. Она вся тряслась, как листок, билась светлой головой о пол, рвала руками волосы и одежду.

Но время шло, и она постепенно успокаивалась. Сначала она лежала совершенно неподвижно, похожая на мертвое тело, и только дрожь, изредка пробегавшая по ее телу, свидетельствовала о том, что она жива. Потом она встала, бледная, с посиневшими губами. Широко открытые глаза девушки запали, под ними залегли темные тени, на гладком лбу появилась морщинка. Она начала автоматическими движениями поправлять на себе одежду, приглаживать волосы.

Потом она спустилась в храм. Там она застала Марека, разговаривающего с несколькими людьми, среди которых был начальник дворцовой стражи первосвященника. Занятый разговором, Марек не видел девушки, и она остановилась в стороне, прислушиваясь.

Разговор шел о страшных событиях, которые с некоторого времени происходили в городе и его окрестностях. Неожиданно гибли люди, особенно если удалялись в одиночестве от жилищ, но случалось также, что в домах находили убитыми целые семьи. У всех на теле были синие следы от прикосновения убийственных рук шерна. Не подлежало сомнению, что это дело рук сбежавшего Авия, который, видимо, скрывается где-то и в подходящее время выходит на охоту. Ставили охрану, устраивали облавы, перетряхивая каждый уголок окрестностей, каждый куст зарослей, каждый изгиб скал — все было напрасно.

А чудовище, видимо, скрывалось где-то поблизости, об этом говорила территория, на которой проходила его деятельность, приходящаяся, главным образом, на город… Народ перед этим таинственным бедствием, постоянно висящим над его головой, был совершенно бессилен и только вспыхивал гневом против Марека, потому что это он когда-то поместил Авия в темницу вместо того, чтобы уничтожить его на месте. А Марек чувствовал, что этот единственный затаившийся шерн гораздо опаснее, нежели целые их отряды там, в заморской стране, где с ними, по крайней мере, можно было бороться открыто, — однако не мог найти средства воспротивиться этому злу.