Победителей не судят

— И как вы после отлучки? Галстук не душит?

— Пока справляюсь.

— Кстати, — она накинула на плечи невесомый пляжный халат и продолжила: — Мистер Ховерс, коего вы снова весьма к месту упомянули, передал вас в полное моё распоряжение.

— Слово нанимателя — закон, — ответил рейдер ровным голосом.

— Всё-таки хорошо, что вы это понимаете. Мне повезло.

И Эледа, больше не обращая на него внимания, направилась к особняку.

Винсент отправился следом. Смотрел ей в спину и думал: до чего самоуверенное создание. Привыкла получать, что хочет. А хочет всегда либо самое лучшее, либо самое труднодоступное. Но и то, и другое легко и непринужденно идёт ей в руки: красота, роскошь, защита, незыблемость положения…

— Мистер Хейли, — Эледа, словно прочитав его мысли, обернулась. Черные линзы очков сверкнули на солнце. — Ускорьтесь. Я хочу поскорее услышать подробности того, как вы выкрутились после столь блистательного провала. Кстати, смотрю, у вас при себе пистолет такого размера, будто вы пытаетесь компенсировать им свое пострадавшее эго.

И она снова пошла вперед.

Телохранитель молча двинулся дальше.

Особняк встретил прохладой, уютом и элегантной роскошью. Мебель, детали интерьера — всё было выполнено в национальном колорите с безупречным сочетанием простоты и эффектности: белые стены, яркие подушки на диване, пестрый ковер на полу, кресла цвета сочной охры с небесно-голубой обивкой. И конечно, никаких искусственных материалов.

Эледа прошла вглубь комнаты к стойке бара и приоткрыла шкафчик, где стояла посуда.

Вот теперь время. Винсент чуть отвел борт пиджака.

Едва слышно щёлкнул фиксатор кобуры, и в руке рейдера появился большой чёрный пистолет.

* * *

Тихий щелчок заставил Эледу обернуться. Она на мгновенье застыла, глядя на стоящего напротив мужчину, а потом взвизгнула и бросилась вперёд.

— Винс! — девушка одним прыжком взлетела на него и повисла на шее, радостно хохоча. — Ты мое СОКРОВИЩЕ!!! Ты даже не представляешь, какое ты сокровище!

Ему пришлось подхватить её под бедра, чтобы не дать упасть, а Эледа смачно поцеловала рейдера в губы.

— Так расскажи, — предложил телохранитель, улыбаясь.

Но она ещё некоторое время висела на нём, душа в объятиях и продолжая смеяться. Наконец, высвободилась и протянула две пустые стопки, которые всё это время держала в руках.

— Значит, слово нанимателя — закон? — по-прежнему лучась от счастья, спросила девушка и, когда собеседник кивнул, предложила: — Тогда наливай.

Из большого черного «пистолета» в стопки полилась текила. Стекло звякнуло о стекло, Эледа без всякого жеманства опрокинула в себя рюмку, поставила её на столик и легонько потянула Винсента за столь ненавистный ему галстук.

— Видишь, Винс, от галстуков тоже есть толк, — мурлыкнула девушка, развязывая узел. — М-м-м… двойной виндзор, как символично…

Рейдер хмыкнул:

— Ладно, ладно, один раз польза от этой удавки действительно была.

— Один. Но какой! — торжествующе сказала Эледа и стянула означенную удавку с его шеи.

— Кодовой фразе ты сопротивлялась не меньше, — напомнил Винсент. — А она тоже пригодилась.

Эледа наморщила носик. Как всякая женщина, она очень не любила, когда ей напоминали о собственной неправоте и упрямстве.

— У меня были сомнения в её универсальности, — сказала она. — А не в необходимости.

— Теперь сомнений нет?

Мисс Ховерс, глядя собеседнику в глаза, со вкусом произнесла:

— «Ты приставлен к этому телу, чтобы его хранить…» Да, теперь подтверждаю: фраза универсальна. Применима к любой ситуации и может быть произнесена любым тоном — от гневного до пессимистического. Меня куда сильнее волновало, что ты верно уловишь провокацию именно на открытую ссору. Поэтому пришлось отработать на самой высокой ноте. Для максимальной убедительности. Налей ещё.

Винсент снова наполнил стопки. Текила была отличной, даже без соли и лайма пилась очень легко.

— Так вот, — Эледа потянула его на диван. — Повторюсь, ты — сокровище. И играть с тобой в четыре руки крайне приятно. Это редкость. К слову говоря, мне понравилось таскать тебя за галстук. Думаю, Ленгли, когда просматривал трансляцию с видеокамеры интернатского туалета, совсем тебе не завидовал…

— Если бы он знал, что в процессе таскания ты суешь мне записку с указаниями, то думаю, не завидовал бы нам обоим. Нам бы тогда вообще никто не завидовал.

— Да брось, — собеседница легкомысленно махнула рукой. — Не преувеличивай его всемогущество. Он скользкий, изворотливый, самоуверенный, нахрапистый…

— Ого, сколько похвал!

Она снова рассмеялась:

— Но сокровище все равно ты, а не он. Так вот, он кто угодно — лжец, шантажист, коварная тварь, — но не стратег, Винс. Совсем не стратег. Такие лезут наверх из низов, лезут успешно до поры до времени, но, в конце концов, всегда срываются. Причем, падая, увлекают за собой немало других дураков. Потому их общее падение всегда сопровождается гулким эхом. Зато и тишина, наступающая после, приносит немало пользы…