Победителей не судят

Два китайца, столь же упитанные как потерпевший, уткнулись лбами в ковер, выставив для обозрения косы. Фок только вздохнул, ему было лень вставать, чтобы ухватится за эти косички, намотать их на кисть, и попинать сапогами по синим халатам, пересчитав находящиеся под тканью ребра. Только четвертый манджур не стал утыкаться носом в ковер, только чуть склонил голову в поклоне и выпрямился. Генералу показалось, что в глазах посланника на одно мгновение промелькнуло восхищение, но лицо было словно каменное — никаких эмоций.

Фок всмотрелся — перед ним был явно не придворный, как вся троица, а вполне нормальный вояка, не только немало повидавший смертей, но и сам порядком убивавший на своем веку. Но всмотревшись в лицо, он только мотнул головой — выдали манджура ставшие невозмутимыми глаза, точь в точь как у того майора госбезопасности, с которым он был в сороковом году в Китае, тот был советником по особым делам при товарище Мао.

— Видишь ли, уважаемый, но это подделка, — с усмешкой произнес Фок, — и сотворили ее недавно, наспех состряпали. Вот на ноге нет царапины, которая должна быть, а тут скол отсутствует, — Фок провел пальцем по статуэтке задумавшегося азиата.

— Похоже на настоящую, но это совсем не то, халтурная работа — мастеру за такое нужно голову свернуть…

— Вы правы, мой господин, — манджур низко поклонился, причем почтительно, уткнувшись в ковер, но тут же выпрямившись. — Мы предвосхитили ваше желание, повелитель, но голову только отрубили. Теперь будем сворачивать шею тем, на кого падет ваш гнев.

Какие тут шутки — манджур смотрел на русского генерала совершенно спокойным взглядом хорошо тренированной овчарки, которая может вцепиться в горло по одному знаку — таким не нужны слова команды, они действуют молча. Да, он не ошибся в своем предположении — не военный, товарищ, а служит по иному ведомству.

— Проверить меня решили на всякий случай, прохиндеи. Может, мне вас всех на голову укоротить за такие неподобающие шутки?! Или порубить на куски, да собакам скормить?!

Задав вопрос, Фок ухмыльнулся, однако манджур не оценил шутки. Наоборот, судя по капелькам влаги, выступившим на его лбу, он пребывал в напряжении. А вот два других китайца все восприняли крайне серьезно — было видно, как дрожат их тугие косы. Ведь действительно, подай он сейчас нужный знак, как ворвутся люди Чжана и покрошат тут всех посланников «всемогущей» императрицы в мелкий винегрет. А там и спрячут так, что ни один сыщик не найдет.

— Ты можешь это сделать, мой повелитель, мы и не пикнем — ты в своей власти. А вот твой настоящий знак, наследник династии!

Манджур осторожно и медленно вытащил из-за пазухи завернутую в шелковую ткань статуэтку, низко склонившись перед генералом, протянул ее ему двумя руками. Все сделал подчеркнуто неторопливо, выверенными движениями. Александр Викторович развернул ткань — действительно, это была настоящая фигурка, он ее узнал сразу. И моментально вспомнил тот день, когда маршал Пэн Дэхуай привел его к раскопанной древней гробнице, где он увидел скелет в сохранившейся погребальной одежде, шитой золотыми нитями. У изголовья, рядом с черепом лежала эта самая статуэтка из нефрита, которую ему и была подарена самим товарищем Мао.

И сейчас Фок ее снова ощутил в руках, испытывая странное ощущение, будто все его тело, сейчас наполняет энергия, идущая от этого таинственного артефакта. И тут же промелькнула мысль, что все случилось не просто так — и этот подарок от китайских товарищей, совершенно непонятный и нелогичный, имеет какой-то потаенный от него смысл. А ответ он найдет именно здесь, получив второе перерождение, и оказавшись в этом времени вопреки любому здравому смыслу.

— Где браслеты?

Фок вспомнил, что возле рассыпавших костей рук скелета лежали два витых браслета в виде драконов, кусающих пастью собственный хвост, только глазницы у одного отсвечивали красным, а второго зеленым цветом. Разглядеть их тогда он толком не смог, но сейчас здраво рассудил, что в этом есть тоже какой-то смысл.

— Вот они, мой повелитель, — голос манджура дрогнул, прозвучал растерянно — маска невозмутимости слетела с лица, а в глазах появился страх. И посланник Цыси очень медленно и осторожно вытащил два браслета, также обернутые тканью. И уткнувшись лицом в ковер, протянул их Фоку, который тут же развернул ткань, удовлетворенно хмыкнув, мгновенно узнав украшения — те самые, древние.

— Теперь не обманываете…

— Теперь любой обман невозможен, мой повелитель — это смерть для того, кто прибегнет ко лжи, — по лицу манджура тек пот, хорошо видимый на побледневшей коже. А вот двух китайцев, продолжавших лежать на полу, ощутимо затрясло от негромко произнесенных слов.