Победителей не судят

Алексеев с интересом в глазах посмотрел на Фока, который придя к какому-то решению, снова обрел привычную для него безмятежность. И развалился в кресле, закурив папиросу. Стало ясно, что отгадка мучавшего их вопроса им найдена. По крайней мере, в это хотелось верить, так как Евгений Иванович достаточно изучил своего друга, совершившего за менее чем один год головокружительную карьеру, став фельдмаршалом в конце войны, когда в ее начале был всего генерал-майором. Да и монархом неожиданно воцарился, и большого государства — с населением в сорок миллионов, и территорией солидной, больше у Германии, Франции и Италии вместе взятых, пусть и без африканских колоний подсчитанных.

— Смотри, какой казус интересный получается. Владимир Александрович старший в своем клане, и уже был назначен регентом вполне официально. Опыт для него знакомый, почему бы снова ему не пойти проторенной дорожкой. Тогда шанс не представился, сейчас он за него уцепился, желая использовать удобный момент. Сломить сопротивление «Николаевичей» и «Константиновичей» он смог бы только в одном случае…

— Вступив в альянс со старым фельдмаршалом, — воскликнул Алексеев, хлопнув ладонью по столу. — Вот потому и привлек Александра Михайловича вторым регентом, тем более тут чисто домашние отношения — Сандро женат на своей двоюродной племяннице Ксении, она сестра «Мишкина» и родная тетка младенца Алексея!

— Именно так — слишком плотные узы у «Александровичей», в которые втянут один из «Михайловичей». И еще — Михаил Александрович был до недавнего времени наследником престола, но, видимо, сам отказался на трон садиться, да и не желал этого делать.

— Скорее, просто побоялся, ведь до сих пор непонятно отчего умер его старший брат император…

— Постой, — Фок чуть ли не подскочил в кресле, — может потому и регентскую власть учредили, что до сих пор разобраться не могут, откуда удар был нанесен. Одно дело англичане или радикалы, и совсем иное, если это семейное дело. Тогда да, нужно поостеречься с вхождением на престол, чтобы выявить крамольников, тех из них, кто замыслил и посягнул. Тут торопиться действительно не нужно, ведь может последовать повторный удар. Вот потому Владимир Александрович и огородился двумя регентами, которые ему послушны в достаточной степени, и которых потерять не жалко в случае повторного покушения, но уже на них!

— А когда он на трон сам взойдет?!

— Тут лакмусовая бумажка есть — преждевременная смерть ребенка. А она будет, если Аликс не откажется от притязаний, а врачи на общем консилиуме не подтвердят, что Алексей II править не сможет. А вот тогда дорога на коронование открыта, и ковровые дорожки постелены.

— Похоже, что ты прав, — осторожно произнес генерал-адмирал, и посмотрел на Фока — тот явно что-то придержал, как шулер прячет козыри в рукаве, а то и джокер.

— Вторым сигналом будет введение патриаршества, в этом я убежден. Смута никому из власти не нужна, и для противодействия ей нужна активная позиция церкви. А патриарх спокойно будет венчать его на царствование, ибо долг платежом красен. И реформы проводить станет легче, с одобрения то церкви — в селениях школ нет, но хоть часовенка да имеется. И пастырь при каждой, что свою лепту вносить будет в успокоение умов.

— Хм, в этом что-то есть. Ты уверен в своем выводе?!

— До вчерашнего дня сомневался, пока супруга с епископом не поговорила, и тот ее не осудил, наоборот…

Фок смутился, даже чуть покраснел — таким смущенным Алексеев его никогда еще не видел. Любопытство сразу же взыграло у генерал-адмирала, и он моментально спросил:

— Ты не темни, сразу скажи, в чем дело?!

— Женушка настояла, прямо чуть ли не с ножом у горла, потребовала взять трех наложниц, которых сама подобрала мне. Связи закрепить с Кореей, нашей «внутренней» Монголией и Халхой, династические, мать их! А епископ ей ответил, что в делах крещения язычников на грех малый пойти можно и нужно. Но будет хорошо, если при этом его митрополитом назначат, что и было твердо обещано.

— Ох ты, — фыркнул Алексеев, — у тебя силенок то хватит, Александр Викторович, мы ведь немолоды уже?! Хотя представляю, как тебе многие завидовать люто будут!

— И ты туда же, — теперь чуть не подавился смехом и Фок, — я тут философски смотрю — надо, так надо, от меня не убудет. И не бастарды родятся, а вполне законные властители, если дела не так на окраинах пойдут. И наложницы грех тут привычный, да и смотрят на него сквозь пальцы. Ведь если в корень посмотреть, то даже не прелюбодеяние, не родственный брак, на который могут дать разрешение — когда дядя на племяннице женится. Так владыка и сказал, тот еще конформист — к земным правителям с обычными мерками не подходят.

Фок мотнул головой, понимая, что намек на августейшие нравы делать не стоило — у самого рыло будет в пуху. Потому подытожил спокойно, давая понять, какая у него жена,

— С прицелом на будущее смотрит царица — я ее сам боюсь, слишком наполеоновские планы выходят, с размахом!

— Она у тебя такая, страшнее Цыси станет, и наложниц твоих удавит сама, если что не так пойдет!