Победителей не судят

— Похоже на то — три клана за него, понятно, что не забесплатно, а как ты говоришь, за «вкусные плюшки». Но дело в ином — они сообразили, что нужен сильный правитель, иначе революция может стать явью. И на востоке таким станешь ты!

— С какого бодуна, мне Маньчжурию обустраивать нужно!

— Заодно и за Дальний Восток примешься — тут все взаимосвязано! Да и имя твое в войсках популярно. А я за флот возьмусь — никакого мятежа на «Потемкине» не будет, как и на других кораблях. Я наведу жесткий порядок, и без всяких фокусов обойдусь.

Генерал-адмирал сжал крепкий кулак, и стало ясно, что никакого революционного брожения на флоте не будет — победители не страдают желанием найти виновных в неудачах, а потому антигосударственная пропаганда не приносит для нигилистов желанного успеха.

— Стране реформы нужны, продуманные и эффективные. С ними поспешить надобно и денег не жалеть. Всеобщее начальное образование ввести, и не церковно-приходское или земское двух или трехгодичное, а нормальное государственное, четырехклассное, для всех обязательное и бесплатное. И учителей подбирать из государственников, а не либералов! Промышленность собственную развивать, а не надеяться на иностранные закупки. Инвестиции в заводы и железные дороги делать, уровень жизни у населения поднять, тогда больше покупать своего станут — импульс мощный произойдет.

— Так это понятно, — пожал плечами генерал-адмирал, — уже действовать нужно, а наше правительство до сих пор не определилось как. И ответить на извечный вопрос не может — что делать?

— Зато на вопрос «кто виноват» ответ быстро находят, — Фок ожесточился. — Персональную ответственность ввести, и с великих князей в первую очередь — завалил дело, так отвечай! Но тут сильная власть нужна, чтобы по голове нерадивых постоянно били!

— Это как ты за излишние потери спрашиваешь?! Слушай, ты мне скажи, давно узнать хотел — почему армейские чиновники воровать прекратили? Да все злачные места махом исчезли — все стало чинно и пристойно, даже бордели преобразились!

— Вот с них Елена и начала, как посмотрела, что в Мукдене твориться. Все заведения под государственный контроль взяли, персонал проверяется «джидаями» и лекарями, китайских бандитов и хунхузов под нож пустили — маньчжурам они не к чему и их пока больше, чем китайцев. Опиумом торговать стал, или сутенером сделался — вот и смерть пришла тебе и твоим подельникам. А половина доходов от борделей и кабаков в казну идет, за этим жандармерия строго смотрит. Утаил частицу — все семья в рабство пойдет.

— У тебя рабство процветать начало?!

Алексеев охнул, ухватившись за бороду. Прохрипел:

— Да я будучи наместником с ним боролся, почти вывел!

— Нет, просто все спряталось. Это беда пока неискоренима, надо в рабство за преступления обращать тех, кто работать из китайцев может, а маньчжуров для острастки лучше казнить. Это тебе не наши дармоеды, что по каторгам и тюрьмам сидят, здесь подход рациональный. А чиновники воровать перестали потому, что не совесть, а страх в них появился, причем жуткий — зачем красть, если все ворованное отбирают?!

— Так я и думал, что твои люди орудуют, мне жандармы докладывали, — фыркнул Алексеев. Но Фок объяснил вполне серьезно:

— Вор в погонах деньги ведь тратить хочет, вот и идет в бордель или ресторан, а там прислуга тайной полицией профильтрована — только нужные люди остались. Тут же следует донос, идет проверка, откуда появились средство, потом отъем с последующей вербовкой. Или «несчастный случай» — на это можно многое списать. Поверь — все «исчезнувшие» дрянь невероятная, по каждому решение сам принимал. Вреда от них армии причинено много, мы Куропаткину лишь помогали там, где он порядок собственными силами навести никак не смог. Ты знаешь, что взятки за вагоны повсеместно вымогали, за военные грузы, что для войск нужны были?!

— Знаю, но теперь вроде все наладилось…

— После того как чинуш из администрации КВЖД к потолку подвешивали и на их глазах хунхузов «холостили», — теперь фыркнул Фок. — Очень доходчивая агитация, что честным быть лучше.

— И делали это, как я догадываюсь, наши русские офицеры, но «восточной» наружности, — Алексеев внимательно посмотрел на Фока, но тот только пожал плечами, причем равнодушно.

— Если одна власть бессильна разобраться с собственными ворами, то вторая может это делать, причем за «полосой отчуждения». Здесь можно не либеральничать, но в России порядок наводить нужно, и за казнокрадство карать безжалостно. Тут новый царь должен с августейшей семьи начать, а там уже головы полетят у тех, кто ниже стоит. Без этого никак — страна погибнет, если ампутации быстро не произвести — всеобщая гангрена начнется. Прогнило все, ты ведь это сам прекрасно знаешь — ломать нужно и выбрасывать хлам, от которого проблемы. Рыба ведь с головы гниет!

— Да знаю я, сам начну чистить, и в первую очередь тех, кто под острым шпицем засел. Ведь они даже не скрываются, только барьеры цензовые и «старшинства» возвели для собственной безнаказанности, но я все это отменю, если поддержку получу.