Победителей судят потомки

Что касается уголовных дел, то Анна ограничила судебно-карательную власть помещика лишь правом выносить приговоры по делам о проступках чисто полицейского характера. Максимально позволенное наказание не превышало три дня ареста или двадцать четыре удара розгами. Все сверх того — в суд. Конечно, дворянину проще договориться или заплатить чиновнику, чем мужику, так быстро только сказка сказывается. Злоупотребления будут всегда. Зато есть законная возможность обратиться в вышестоящие инстанции.

Староверы и иноверцы буквально молились на Анну и ее верного помощника. Меня то бишь. Мы отменили все до единого прежние репрессивные постановления в их отношении. Тысячи обнадеженных людей потянулись домой из-за границы, а это всё работящие и деятельные руки. По правде сказать, мусульман я бы прижал при удобном случае, да вот на управляемых мной территориях их мизерное количество. Потому мы в основном не пересекались.

А в принципе иной раз кусок духовенству приходилось подбрасывать. За счет поляков в первую очередь. Отобрать у католиков приход, здание церкви и с благостной миной передать православным — святое дело. Базилианский орден был очень тесно связан с шляхтой, в его владении находилось около тридцати монастырей (бывших православных), располагавших крупной земельной собственностью. Отобрал по указу, как не ведших образовательной деятельности, с целью улучшения материального положения более многочисленного светского духовенства.

На этой почве из-за меня киевское духовенство с московским даже лаялось. Я местных православных поднимал над прежними властителями-католиками, им это очень по сердцу пришлось. Даже на шашни со староверами очи зоркие закрыли.

Мордва, мари, чуваши, считавшиеся «языческими» народностями, в сороковых были почти поголовно подвергнуты крещению. Это не меньше четырехсот тысяч человек. Без всякого насилия. Пряник имелся. Крестившиеся освобождались от крепостной зависимости от помещиков-мусульман. Крестьяне, принадлежавшие мурзам и не желающие креститься, были обложены такой же подушной податью, как и помещичьи, чего ранее не происходило.

Вблизи Башкирии и на ее территории открыли русские школы и запретили обучение в медресе. Позже это распространили и на другие области с татарским населением, но там христианизация шла туго, несмотря на давление. Прямо заставлять было запрещено, а экономические методы иногда срабатывают с задержкой.

— Спасибо, — сказал я, отодвигая тарелку. Пора и честь знать. Все уже давно поели и ждут разрешения подняться. — И попрошу не забыть, завтра после завтрака всем коллективом отправляемся посмотреть, что там Сашка изобрел.

Любины дети поддерживают восторженными воплями.

— Железный корабль плавать не будет! — категорически припечатала, морщась от шума, Татьяна.

— Но он же не зря все это затеял, — без особой уверенности возразила Стеша.

— Чтобы у Александра Михайловича очередная механика не вышла? — удивляется Люба. — Мельница работает.

Я не только ратовал за пристальное внимание к научно-техническому прогрессу. По мере сил старался способствовать применению новых промышленных технологий. А недостатка в важных нововведениях и инициативах и так не имелось. Паровая машина Ньюкомена существовала уже не первое десятилетие. После проверки признана компетентными людьми неэффективной. Но я-то точно знаю: за паровыми двигателями будущее!

Значит что? Именно! Если в семье есть собственный инженер, почему бы не изложить свое видение будущего, славы и всего сопутствующего, подсунув модель механизма Ньюкомена. Ни на что полезное, кроме откачки воды, она не годилась, и КПД до отвращения маленький. Требовалось нечто универсальное для замены водяных приводов.

Я уж не знаю, насколько сработало самолюбие, а где додавил отцовским авторитетом, но убедил. Тем более на алтайских заводах обнаружился некий Ползунов, построивший самостоятельно работающую модель. Он, оказывается, уже скончался, но первая в России паровая машина три месяца до прогорания котла успела поработать. Но она была способна, как и у Ньюкомена, лишь на движение вверх и вниз. Мне же требовалась годная приводить в действие любые машины, начиная от ткацкого станка и заканчивая кузнечным молотом.

Александр вытребовал к себе учеников мастера Ползунова — Левзина и Черницына. На своем Ижевском заводе поставил с ними кучу опытов и заметно усовершенствовал прототип. Теперь это была паровая машина двойного действия. Основная сложность заключалась в том, чтобы заставить работать поршень и цилиндр. Металлопроизводство было не способно обеспечить нужную точность изготовления. На доведение технологии и саму машину ушло три года. Улучшения позволили увеличить производительность в четыре и более раз, а потребление угля заметно снизить.