Победителей судят потомки

Он запатентовал схему в России, а мои агенты во Франции. Причем всю коммерческую часть я брал на себя, сыну оставалось только трудиться над технической стороной и улучшать механизмы, выпуская новые. Поскольку Александр Михайлович числился государственным служащим и все работы происходили на казенных заводах, я оплачивал расходы по экспериментированию и постройке машин. Для участников, включая министерство, неплохая сделка. Риск за мой счет и оплата затраченного времени и материалов тоже.

Конечно, я бы предпочел все прокрутить на собственном заводе, но он оказался мал и неприспособлен, загруженный другими заказами. Нет смысла перестраивать, когда на юге поднимается новый, по последнему слову прогресса. Сами отчисления от патента поделили чисто по-родственному — мне две трети, ему остальное. Пока это просто бумага.

С Англией вышла накладка. Выползли на свет божий какие-то Джеймс Уатт со товарищи Рэбэком и Болтоном и принялись размахивать некими очень общими описаниями, ранее очутившимися в патентном бюро. Причем нормальной работающей машины продемонстрировать были не способны, все больше упирали на отдельные детали и общие решения. Вот конденсатор реально придуман раньше, и без него машину проще выкинуть. До суда пока не дошло, но отступные попросили немалые. Переговоры идут, и, может быть, того механика удастся переманить.

Остальные просто деньги давали и, получив свое, заткнутся. А самого изобретателя неплохо бы прибрать в Россию. Годичный заработок по нашим понятиям немаленький — двести фунтов стерлингов. Только могу позволить себе и двойной оклад, сдобренный огромным уважением. Тут полно занятий даже в моих хозяйствах. Главное — выключить из процесса в Англии. Приоритет важно застолбить, чтобы претензий не было, и потом доить подражателей. На коммерческую основу поставить труднее. Государство в своем репертуаре — денег на внедрение не имеет. Ну и не надо. Слава богу, к Бирону или Миниху идти не требуется с поклонами. Сам был фаворитом и занес на подпись императрице.

За свой счет поставить первую в мире паровую мельницу в обмен на сущий пустяк: десятилетний срок поставки провианта и фуража для войск Санкт-Петербургского военного округа и некоторых местностей, снабжаемых из провиантских магазинов, при условии что хлеб доставлялся в зерне и перемалывался под надзором интендантства, а цена фиксированная.

Начала работу мельница с одним паровым двигателем, через год установлен второй. Вместе они развивали мощность в пятьдесят лошадиных сил и вращали двадцать пар жерновов, но обычно работали поочередно. Конструкция еще до ума не доведена, и вечно требовались ремонт и обслуживание. Тем не менее первоначальные темпы составляли двадцать девять тонн муки в сутки. После реконструкции доведено до тридцати восьми тонн муки в сутки при восьми работниках.

Уже любопытствовали насчет заказов на несколько новых двигателей, причем все заинтересованные из Англии и Голландии. Пока за полтора года изготовлено всего четыре рабочих механизма, из которых два стоят на мельнице, один в качестве модели на заводе, и вот сейчас появился последний. Торопиться особо некуда. Правильней отладить все производство. Поломки и перебои вызовут разрушение репутации, и незачем пороть горячку. Специалистам придется на месте собирать и налаживать работу механизма. А их пока не так чтобы сильно много.

Коммерчески идея себя, без сомнения, оправдает. На всю Британию сейчас и ста с лишком насосов старого типа от Ньюкомена не наберется. В России пока в очередной раз лениво наблюдают, признают ли успех работ иностранцы. А потому на начальном этапе все положено делать без спешки, в идеальном состоянии. Приятно, что Сашка явно пошел дальше первоначальных планов, пригласив меня на презентацию корабля с паровым двигателем. Значит, уверен в своей машине и ищет новое применение.

— Значит, потелепает, но медленно, — соглашается Татьяна.

Софья не по-девичьи ухмыляется. Она тетку, не то что брат, недолюбливает. Я бы тоже поделился соответствующим анекдотом про низко летающего ежика, но мир в семье важнее.

— Вот и посмотрим своими глазами, — ставлю я точку, — чего там наизобретал. Не все же мне, пора и сыну нечто удивительное сотворить!

Глава 9 Будущее по-прежнему туманно

Империя, империя, империя превыше всего. Сорок лет на нее работал прямо, косвенно, сознательно и случайно. Обидно вдруг оказаться на обочине. О, конечно, заслуги мои общепризнанны повсеместно, не в одной России, и это достаточно приятно. Помимо физики с химией, где оставил заметный след и отрицать никто не посмеет, есть и иные научные заслуги. Быть признанным авторитетом во всех существующих академиях наук, дело не просто престижное, еще и полезное.