Победители

Валентин вырос на полголовы выше отца, кудри закрывали глаза. Стеснялся своего роста, сутулился, отец не раз напоминал: «Казак должен быть строен, как пика!» Когда после катания по Кубани добрался домой – завалился спать на сеновал. Мать долго тормошила, не могла добудиться. Наконец заголосила: – Вставай, сынок! Война! Отец поспешил в правление. Фашисты окаянные, немцы проклятые, напали на нас!» Валентин вскочил, вылил на себя ведро воды из колодца. Стоял и думал: «Куда бежать? Ехать в техникум или идти в правление колхоза?» Пришел отец, увидел растерянного сына, сказал: «Не дергайся, сыну. Война надолго, успеешь навоюешься. Мне 42 года, будут брать во вторую очередь, а она рядышком. Месяца два-три – и я двинусь. Не впервой нам, Коломийцам, врага вразумлять. Пойдем воевать вместе. К осени ты подрастешь, окрепнешь».

Осенью прошел слух, что формируется добровольческий казачий кавалерийский корпус из допризывников и казаков второго призыва, а также снятых с воинского учета. Инициатором создания корпуса выступил 82-летний Трифон, который юнцом уходил добровольцем освобождать народы Болгарии и Сербии, был в закаспийском походе, а с первой мировой вернулся полным кавалером Георгия. Старик держался бодро, хотя все время покашливал – это осталось от газовой атаки немцев.

Осенью 1941 года отец и сын Коломийцы были в сабельной сотне Северского района.

Кущевка

В период со 2 по 5 августа 1942 года кубанцы вели ожесточенные бои в районе станицы Кущевской с отборными немецкими частями пехотной дивизии «Красная роза» и двумя полками СС. Про эти бои написано много. Надо отметить, что успех зависел не только от умелого командования, но и от морального фактора: враг пришел на родную кубанскую землю. На конях с саблями против танков – это безумие, но это было. Порыв людей был настолько велик, что удержать их было невозможно. Враг топтал родную землю, сжигал хутора, угонял людей в рабство. Противник стоял у порога родной хаты. В Кубанский корпус шли семьями: приходили братья, кумовья, сваты, отец с сыном… одним словом, кровная родня. Многие друг друга знали. Рядом с Гаврилой Коломийцем были его друзья по станице – Архип Жоннер и Иван Моисеенко.

Перед атакой Гаврила предупредил сына Валентина, чтобы он не отставал ни на шаг. Атака конницы по танковой колонне, двигающейся по ложбине, началась с фланга. Следом за танками вытянулась цепочка автомашин с сидящими по бортам немецкими солдатами. Гиканье и свист покрыли долину. Немцы выпрыгивали из машин, готовясь к стрельбе из-за кузовов, атака была такой стремительной, что фашисты, не успев выстрелить, падали, рассеченные пополам. Один из танков развернул башню и открыл огонь из пулемета по казачьей лаве. Отец скомандовал Валентину: «К танку! Иначе он перебьет всех наших! Бросаем бутылки с зажигательной смесью! Целься в башню, смотри, не промахнись! Я на моторную часть». Пули, пчелы, гудели вокруг. Валентин направил коня на танк. Пулеметная очередь полоснула по коню, и тот, двигаясь по инерции, ударился грудью в танк. Валентин успел бросить бутылку на башню. Жидкость вспыхнула и огненными ручейками потекла в смотровые щели. Отец вздыбил коня и кинул бутылку в районе мотора. Двигатель вспыхнул. Гаврила крикнул сыну: «Уходи, прыгай мне за спину!» Прыжок оказался неудачным – Валентин успел только ухватиться за луку седла. В это время рядом с ним оказалась лошадь без седока. Гаврила узнал в ней Дружка кума Ивана. Стал звать: «Дружок, Дружок!» Конь услышал знакомый голос. Остановился, заскреб копытом, признавая своих. Валентин с трудом забрался на Дружка: руки онемели, пока держался за седло отца. Услышали звуки трубы «отбой атаки». Поскакали за холм. Валентин обернулся и увидел горящие факелы танков и мечущихся между ними обезумевших лошадей без седоков.

Отступление

После Кущевки полк попал в полукольцо. Вырываясь, отходили в предгорья Кавказа – за Горячий Ключ. Здесь пришлось несладко. Зачастую вступали в оборонительные бои. Началась окопная война, о сабельных атаках и не думали. Переформировались. Хотя Гаврила и был еще не стар, но после контузии под Каховкой позвоночник давал о себе знать. На коне сидеть было невозможно. Боль иглами била по спине. Видя мучения казака, командир эскадрона Николай Васильевич посоветовал перейти в фуражиры, но Гаврила запротестовал: «Есть и постарше меня. Что, решили списать? Я еще саблю в руках держать могу». Он после очередного перехода сам подошел к командиру и попросил: «Сил нет сидеть на коне, пусть будет по-вашему».

Фуражир – должность собачья: надо добывать корм лошадей. Если человек терпит, то конь – нет. Без корма на четвертый день заваливается на бок. Отступление – это страшно. Нарушены все связи, никто ничего не знает, крутись как хочешь, а лошади должны быть накормлены и напоены чистой водой. Грязную, вонючую воду из луж лошадь пить не будет.

Сына Вальку, учитывая его учебу в сельхозтехникуме, определили в автотранспортный батальон. Валентин быстро освоился с бензовозом, на котором ездил за топливом для транспортного полка.