Победители

Помолившись в соборе, мужики отправились в путь. До Казани плыли быстро, без происшествий, встречный транспорт попадался редко. Полюбовались на Казанский кремль. За Казанью Кама впадала в Волгу. Два мощных течения встречались недружелюбно, боролись: чья возьмет, за кем будет власть. Плоты на стыке течений начало крутить, разламывать. Бревна стали расходиться, веревки лопаться. Рубленый домик перекосился. Сплавщики носились по плоту от края до края. Плот бросало из стороны в сторону, кругом трещало и охало. Третий раз гонял плоты Осип, но, по характеру горячий, больше суетился и матерился. Иван только вскрикивал и крестился, а Марко бегал за отцом и орал: «Тятенька, утонем!» Мелеха оказался более догадливым – сообразил, что надо править к левому берегу, более пологому, где вода шла тише. Мужики пришли в себя, начали слушаться Мелеху. Плот растрепало – надо было его стягивать. Осип, перевязывая бревна, соскользнул, и ногу зажало между бревен. Заорал: «Спасите, караул!» Подбежал Иван с багром, отжал бревно, Осипа вытащили, но Иван на мокрых бревнах не устоял и ухнул в воду. Спас его багор: Иван успел зацепиться им за бревна. Лапти намокли, тянули вниз, багор скользил в руках. Пальцы не слушались. Мелеха кричал: «Тятенька, бултыхай ногами!» Однако ноги не слушались, свело судорогой. Мелеха выхватил багор у Марко, еле-еле смог уцепить Ивана за зипун и подтянул к плоту. Вытащили. Сняли с него мокрую одежду, выжали, повесили сушить, одели в сухое. Пока вылавливали Ивана, плот отжало к левому берегу и посадило на мель. За лужком виднелась деревня. Мужики стали кричать и махать. Подплыл на лодке низкорослый, конопатый, с большими ушами татарин. Представился: «Касим я, Касим! Садитесь по двое в лодку, перевезу в деревню. За плот не беспокойтесь, дело к вечеру, вода спадает, сейчас плот не сдвинуть, и никуда он до утра не денется». Касим натопил баню, выпарил мужиков, напоил кумысом. Навалил овчины на пол, уложил спать. Утром на завтрак наварил огромный чугун супа из конины, в котором плавали крупные клецки. Пока одевались, набилась полная изба татар, многие хорошо говорили по-русски. Пошли разговоры. Во дворе запыхтел огромный самовар. После трапезы на шести лодках поехали к плоту. Плот чуть развернуло. Сообща плот с мели столкнули, но он не двигался по течению. Отталкивались, пока хватало длины шестов. Касим, поругав шайтана, сказал: «В мертвую воду попали, заводь тут». Мимо по разводью двигались плоты, обгоняя друг друга. Касим попросил длинную веревку. Связали трое вожжей, закрепили на плоту. Татарин смотал вожжи в круг. Мимо заводи медленно проходил плот. Касим кричал плотовщикам, размахивал руками, пояснял. На плоту поняли. Покрутив вожжами в воздухе, Касим метнул их на соседний плот, там успели поймать. Касим приказал отталкиваться шестами, вожжи натянулись, плот медленно сдвинулся с места и тихо пошел по течению. Рулевой стал выправлять на стремнину. Мужики обрадовались, бросились обнимать татар. Иван побежал в домик, вытащил из сундука рубаху, вышитую петухами и елочками, подарок жены к свадьбе, поднес Касиму. Тот догадался, что это самое дорогое для Ивана, стал отнекиваться. Иван настаивал: «Это память жителям деревни за выручку». Татарин, не долго раздумывая, отцепил от пояса кривой нож с инкрустированной серебром ручкой. Иван опешил – он знал цену такому ножу. Распрощались по-братски. Мужики долго махали шапками, пока лодки татар не слились с берегом.

До Жигулей плыли ходко, пристроившись впритык к другим плотам. Раза два попадали под дождь, но весеннее солнце быстро высушивало одежду. У Жигулей началось светопреставление. Скопились плоты, получилось стопорение. Стараясь вырваться из этого затора, еще больше создавали суматохи. У яра плоты попадали в круговорот, их разламывало. Над рекой стоял треск, слышались вопли. Спасать было некому. Некоторые сплавщики бросали свои плоты и прыгали на другие. Посовещавшись, мужики решили: пока не зажало подплывающими плотами, чалить к левому берегу, на отмель. Отталкиваясь баграми от других плотов, отходили к левому берегу. Плот затянуло в заросли ивняка. Просматривалось дно, но и здесь течение еще беспокойное. Раза два застревали между старыми ивами. Приходилось спрыгивать в обжигающую холодом воду, подрубать ивы и так двигаться по течению. Никто не последовал их примеру, думали, что пронесет. Остальные плоты выбрались из затора только через неделю – после того как утихла большая вода.

К вечеру утесы Жигулевских гор остались позади. Перед Астраханью их встретил строгановский приемщик. Завели плот в одну из проток. Продукты кончились. В мешках осталось по паре пригоршней крошек от сухарей. Приемщик знал, что десятки плотов разбились у Жигулевских гор. За благополучную доставку вручил каждому по три рубля. Рядили, судили, как добираться домой. За пару месяцев можно и пешком, подрабатывая в дороге на хлеб, но можно наняться тащить баржу. Работа эта адская, но зато платят по пятнадцать рублей.