Победители чудовищ

— Да не делал он этого, Халли! — возопила Ауд. — Ни Свейн, ни Арне, никто этого не делал! Уж кому это знать, как не тебе? Кем ты пытался быть весь этот месяц? Ну? Ты пытался быть как Свейн, верно? Ну и как, получилось? Много валунов ты своротил? Много рек перепрыгнул? Сколько разбойничьих голов ты принесешь домой в плетеной сумочке?

— В плетеной сумочке? — нахмурился Халли. — Как-то по-девчачьи звучит. А кто это сделал? Арне?

Ауд слегка покраснела.

— Да нет, по-моему, это был Гест или еще кто-то из мелких, неважно. Не о том речь. Ты ведь отправился в этот поход потому, что верил во все эти бабкины сказки и хотел стать героем одной из них. Верно?

— Не бабкины, а дядины.

— Да какая разница! Ну, признайся честно?

— Ну-у…

— Ты, конечно, малость перегнул палку, но ведь ты не один такой! Все помешаны на этих историях. Вспомни, как Бродир с Хордом обменивались оскорблениями на пиру — а все началось с героев! Сказать что-нибудь неучтивое про чьего-то Основателя — все равно что дать пощечину. Стыд и срам. И знаешь, что самое противное? Ведь на самом деле изначально все эти истории — о правилах, о том, что все должны сидеть на месте и не высовываться.

Говоря это, Ауд поднялась на ноги и стала кругами расхаживать по сеновалу, аккуратно переступая через балки, ловко подныривая под опоры и стропила, не обращая внимания на паутину, цеплявшуюся к ее волосам, и грязь и пыль, пристававшую к платью. Она говорила, говорила, говорила, лицо ее сияло, глаза ярко блестели в чердачной темноте. Халли поймал себя на том, что пялится на девочку, разинув рот.

— С тобой все в порядке? — спросила она вдруг, остановившись, зацепившись рукой за столб и качнувшись вперед. Коса у нее растрепалась, и волосы падали ей на плечи.

— А? Да. Я просто хотел сказать… не знаю, что я хотел сказать.

— Хуже всего эти курганы, — продолжала Ауд. — И весь этот бред про троввов. Мы впитываем страх перед ними с молоком матери. Но никто никогда их не видел. Никто никогда их не слышал. Никто…

— Ну, ведь потому никто и не ходит через границу.

— Вот именно! Все боятся. Потому что герои установили границы, и все их старые правила по-прежнему действительны. А ведь там, за границей, отличные луга! И неизвестно, что там еще есть. Когда я сижу у кургана моей матери, меня это так злит! Дому Арне эта лишняя земля очень пригодилась бы, и Дому Свейна, думаю, тоже. Но нет. Не ходи туда, тебя тровв съест! Герои установили правила, и все тут.

— Знаешь, что мне не нравится в этих курганах? — сказал Халли, наблюдая, как она кружит по дальнему концу сеновала. — Вид у них неприятный. Они так нависают над тобой, как будто нарочно застят солнце.

— Да! Они вроде как защищают нас, но ощущение такое, будто все наоборот. И то, как их видно отовсюду. Они как будто стерегут нас, чтобы мы не вырвались на свободу.

— Но ведь так было не всегда, — продолжал Халли. — Герои ходили туда, в горы. И первопоселенцы тоже, разумеется. Ведь откуда-то они пришли сюда, в долину? Откуда? Как они перебрались через горы? Каким было то место, откуда они пришли? Я об этом часто думаю. Они вошли в долину вблизи Дома Свейна — по крайней мере, так рассказывают у нас. У вас, наверное, говорят, что это было вблизи Дома Арне.

Ауд обернулась, и Халли почувствовал, что она пристально смотрит на него, хотя лицо ее сейчас было скрыто в тени.

— Нет, — медленно ответила она. — У нас, в Доме Арне, такого не говорят. А что, вблизи Дома Свейна есть дорога или что-то вроде того?

— Не знаю. Надо будет у Катлы спросить. — Халли вздохнул. — Если она вообще согласится со мной разговаривать после всего, что я натворил. Если кто-то из них согласится со мной разговаривать.

— Ну, ты ведь будешь не совсем один. Не забывай, я на зиму приеду к вам, чтобы избежать зимней трясучки. Папочка ведь не хочет, чтобы я померла до того, как он успеет благополучно выдать меня замуж…

Она замолчала, как будто задумалась о чем-то постороннем. И остановилась на месте — чуть ли не в первый раз за все время разговора.

— Я на самом деле не знаю, что я думаю насчет троввов, — начал Халли. — В них действительно не все верят. Хорд Хаконссон, например, не верит. Я слышал, как он сам говорил об этом Рагнару. Но что меня бесит — это то, что никто не смеет нарушить старые предписания. Никто не мешает наковать мечей и организовать поход… ты чего?

Ауд приближалась к нему из глубины сеновала, и глаза у нее сияли. Халли на всякий случай вжался поглубже в сено.

— Ты чего?

— Придумала!

Она широко улыбалась, так, будто Халли уже согласился на то, что она собиралась сказать. Это внушало тревогу, но в то же время мальчик почувствовал себя польщенным.

— Я придумала! Так и сделаем.

— Как именно — «так»? — осторожно осведомился он.