Победители сильных

И Кир тотчас отправил послов в Дельфы. Он велел положить на пороге храма цепи Креза и спросить: «Не стыдно ли божеству, что оно подвигнуло своими советами Креза на войну с персами, обещая разрушение царства Кирова?»

И, указав на цепи Креза, спросить также: «Может быть, неблагодарность — вообще закон для эллинских богов?»

Но напрасно Крез думал смутить этим дельфийских оракулов. Они ведь недаром давали уклончивые и двусмысленные ответы.

— Упреки Креза несправедливы, — ответила Пифия, — все случилось так, как было предсказано: «Если Крез пойдет войной на персов, то разрушит обширное царство». Если бы Крез был осторожен, он бы еще раз спросил: о его ли царстве говорит оракул или о Кировом? Но Крез не понял изречения оракула, а теперь пусть винит самого себя.

…Так рассказал Геродот историю царя Креза, его величия и его падения.

Не все понятно нам в этом рассказе. Геродот повествует о встрече Креза с афинским законодателем Солоном. Но мы знаем, что этого не могло быть: когда Солон путешествовал, Крез был еще ребенком и никак не мог принимать Солона в своем дворце.

Может, случилось и так, что приходил к царю Крезу какой-нибудь странствующий эллин, который хорошо знал высказывания Солона и глубоко почитал его. Может быть, он и приводил эти высказывания в ответ на хвастливые речи Креза. И так как слова Солона были глубоки и мудры и словно предсказали судьбу царя, то не будет удивительным, если Крез вспомнил Солона на костре, перед лицом смерти.

Басня о рыбах

В греческих городах на азиатском берегу Эгейского моря наступило смятение. Крез побежден, и они остались беззащитными перед лицом грозного персидского царя. Теперь они горько сожалели, что не согласились перейти на сторону Кира, когда он предлагал им это, и завидовали Милету, принявшему персидское подданство. Милет согласился платить дань Киру так же, как платил Крезу. Милету не грозили ни война, ни разорение. Но и война, и разорение грозили теперь всем остальным эллинским городам.

Делать нечего. Придется принять предложение Кира, которое они в свое время отвергли, и поступить так, как поступил Милет.

— Царь, нас прислал к тебе Панионийский союз, — так сказали Киру послы ионийских колоний. — Мы согласны быть у тебя в подданстве на том же положении, как были у Креза.

Кир усмехнулся. Но глаза его были недобрыми.

— В ответ на это я расскажу вам басню, — сказал Кир. — Один флейтист увидел рыб в море и начал играть на флейте. Он ждал, что рыбы выйдут к нему на сушу плясать. Но его ожидания оказались напрасными. Тогда он взял сети, закинул их в море и вытащил множество рыб. Рыбы стали биться и подпрыгивать на берегу. Тогда флейтист сказал: «Перестаньте плясать! Когда я играл вам на флейте, вы плясать не хотели!»

Последние слова царь произнес уже в гневе.

Весть о том, как ответил Кир посланцам ионян, тотчас облетела все города.

На северной стороне гористого мыса Микале, против острова Самос, у ионийцев было свое святилище, которое называлось Панионий. Сюда они собирались на праздники, чествуя бога Посейдона, которому было посвящено это место. Сюда же собрались они и на совет после гневной отповеди Кира.

Положение сложилось такое.

Милету уже нечего бояться Кира. Островитянам-эллинам, живущим на ближайших островах, Кир тоже не страшен: у персов тогда еще не было кораблей.

Но зато над всеми остальными городами эллинских колоний нависла страшная туча Кирова гнева: война, рабство, казни… Где защита? Кто может помочь им?

Тогда их речи и помыслы обратились к родине. Родина защитит ионян. И они решили послать туда своих глашатаев с мольбой о помощи. Но не в Афины, откуда пришли ионяне, а в Спарту, спартанцы сильнее и опытнее в боях.

Эолийцы и фокейцы — эллинские племена, живущие на том же берегу, — присоединились к решению ионян. Испуганные, встревоженные, они поспешно снарядили послов и отправили их в Спарту. А сами бросились сооружать защитные стены вокруг своих городов.

Послы торопились. Но на пути лежало море, которое надо было переплыть. Достигнув берегов Пелопоннеса, они долго пробирались через горы и болотистые долины, пока наконец не ступили в тень мрачного, в снежной шапке, хребта Тайгета. Изнеженным на своем ласковом побережье ионийцам здешние края казались суровыми и неприветливыми.

Перед тем как войти в Спарту, послы выбрали оратором фокейца Пиферма.

Пиферм красноречив — он сумеет убедить спартанцев выступить против Кира и защитить их города.

Пиферм надел пурпурный плащ, чтобы спартанцы сразу обратили на него внимание. И лишь после этого послы вошли в многолюдный город Спарту.

Пурпурный плащ сделал свое дело. Спартанцы собрались огромной толпой вокруг прибывших послов. Вышли послушать их и оба спартанских царя.