Победителям не светит ничего (Не оставь меня, надежда)

Малый возвратился к автомату. Последнее, что заметил перед тем, как подняться со своего стула Виктор, был стоявший у музыкального автомата Алекс, который ждал, пока его обидчик сменит песню.

Когда малый увидел за своей спиной Алекса, изо рта его вырвался поток ругани. Глаза помутнели от бешенства, в руке блеснул нож.

Рванувшийся к автомату Виктор обомлел: нож валялся на полу. Малый, уже без сигареты в зубах, скорчившись, сидел на полу, держась за плечо. Крончер, повидимому, вывернул ему руку в суставе.

Онемевшая лишь на долю секунды чужая братва повскакала с мест. Растерянный, едва не плачущий хозяин в бешмете раскинул в сторону руки...

Врубаясь в свалку, Виктор со злостью думал об этом израильском болване, который навлек на них настоящую беду...

Еще в проходе между столами на Виктора навалилось сразу двое. Прорубая себе дорогу бутылкой, он сквозь белое бешенство взгляда, успел заметить прижавшегося к стене Алекса, на которого накатывали рассвирипевшие кавказцы.

Затем раздался грохот опрокинутого стола, звон посуды и рев здоровенного дяди - наиболее авторитетного члена кампании - которому в пах угодила нога долговязого, пританцовывающего на месте Алекса.

Ворвавшиеся в ресторан милиционеры во всю заработали дубинками. Сопротивление приезжих было немедленно подавлено. Всю компанию вместе с Виктором и Алексом, намяв предвари тельно бока, повели к милицейскому "газику".

- Давай, по одному. Быстро. Но аккуратно! Видишь?

У решетки, между водителем и скамейками вдоль кузова, сидел кинолог со здоровенной овчаркой. Зверь устрашающе зевал, открывая огромную пасть.

Виктору, показавшему удостоверение, посоветовывали идти в городской отдел милиции своим ходом.

- Ты не очень там, - бросил Виктор старшему лейтенанту, садившемуся рядом с водителем, показав на Алекса, - это не наш человек...

- А, - в глазах у того тут же зажглись недобрые огоньки, - тоже кавказец ?!

- Тот еще тебе кавказец. Из Израиля!

Офицер бросил на Алекса подозрительный взгляд.

- Разберемся. А ну, лезь !

При посадке менты быстро шмонали каждого и придавали ему ускорение.

Первым чуть ли не в пасть псу полетел авторитетный здоровяк. Зачинщик скандала, оказался в середке машины, Крончер - рядом. Вслед за ним, матюгаясь, поднялись остальные. Их, буквально, вдавили внутрь.

Один из ментов сел у задней дверцы. После чего ее заперли снаружи.

Сквозь зарешеченное окно "газика" виднелись заснеженные улицы, здания в стиле русского провинциального классицизма, о которых еще утром пол-дня рассказывала девушка - экскурсовод. И даже великая русская река, о которой он столько слышал от родителей...

Посреди дороги блатной малый - любитель восточной музыки, из-за которого все началось, решил снова обратить на себя внимание.

На этот раз - прямо в милицейском "газике", благо ни для кинолога, сидевшего с собакой у самой кабины, ни для высокого курносого мента в штатском с обветренным лицом у самой дверцы, он был практически недосягаем.

Кинолог держал собаку за морду, чтобы она не искусала ближайшего к ней кавказца, а опер контролировал дверь.

- Эй, ты! - громко обратился к Крончеру все тот же малый, выплюнув сигарету изо рта. Физиономия его в ссадинах и синяках- была похожа на лоскутное одеяло. - Хочешь я тебе глаза выну?

Он соорудил из двух пальцев вилку и поднял их на уровень лба повидимому, не привыкшего к таким номерам израильского полицейского.

- Говори: хочешь? Что молчишь?!

Все в "газике" теперь уставились на него.

Он уже не мог взять свои слова назад. Б а з а р состоялся. А за базар надо платить!

Алекс поколебался. Сказать: "Только попробуй!" - ударит! Смолчать? Трусость его только подстигнет...

Курносый опер, с обветренным лицом рядом с дверцей, попытался что-то сказать. Но малый только отмахнулся:

- А ты молчи, козел...

Он зарвался окончательно. Менты не прощают такое. Опер уже считал последние заснеженные повороты. "Газик" подъезжал к горотделу.

- Ну! Че молчишь? - Два пальца угрожающе качнулись перед лицом.

Опасность подсказала Крончеру нужную линию поведения. Выиграть время.

Сказал спокойно, глядя в бешенные глаза:

- Да, ладно. Чего заводиться?! Смотри, какой пес здоровый... На нас глядит.

Малый еще дергался, но интерес братвы к нему был уже утерян. "Газик" въехал во двор горотдела. Все смотрели в окошки. Куда поедут? Слевадежурка, с Изолятором временного содержания за выбеленной стеной, забранные железом окошки. Справа - двухэтажное длинное здание: собственно Костромской городской отдел внутренних дел...

Во дворе уже ждали. Дверцу открыли снаружи.

- По одному в дежурку! Руки за голову!..

Курносый опер, приехавший в воронке, сразу же тяжеловато посмотрел на "отмороженного", выступавшего по дороге, и на Крончера, этот был как бы потерпевшей стороной.

Малый мгновенно протрезвел, он все понял. За б а з а р придется платить. Теперь он старался держаться в срединке, между кавказцами.

- Я беру этих двоих к себе... - опер показал дежурному на обоих.

- Забирай...

- Никуда не пойду. Я вас... Что мне сделаете?