Победителю достанутся трофеи (ЛП)

— Мак, я хотел охотиться, чтобы быть рядом с отцом и другими охотниками. Я хотел быть похожим на папу. — Дин считал своего отца героем. Он хотел оправдать его ожидания, до сих пор хочет этого.

— Возможно, вначале, но то, что начиналось как предприятие отца и сына, стало твоей страстью. Ты хочешь помогать людям, помогать невинным. Ты не можешь этого отрицать.

— Ладно, допустим, я верю в наше дело, во все три мушкетерские замашки Дэмиена. Но это не значит, что я достоин быть лидером. Я даже не знаю, как делать такую работу. — Дин посмотрел на свое кольцо. — О чем, черт возьми, думал Джим?

Макленд улыбнулся, и на его щеке появилась ямочка.

— Он думал, что ты сильный, храбрый, умный воин, с чересчур большим сердцем.

— Точно, — Дин закатил глаза. — Я же хороший старший брат.

— Так и есть.

— Что? — нахмурился Винчестер.

— Ты хороший брат. — Макленд сцепил руки. — Для Сэма и Калеба.

— Это не совсем так. — Дин снова посмотрел на балкон и нервно облизал губы. — Есть вещи, о которых ты не знаешь, Мак. — Он снова посмотрел в глаза доктора и увидел там сочувствие. — Из-за чего я не могу быть следующим Стражем, даже если захочу.

— Я знаю о сделке, Дин.

Охотник почувствовал, как сжалась его грудь, у него перехватило дыхание.

— Что?

— Сделка, которую ты заключил ради жизни Сэма. — Настала очередь Макленда выглянуть на балкон.

Гребаный Бобби. Механик обещал не говорить Калебу. Дин должен был включить и Ученого в сделку.

— Мак… Я… Ты… — он не знал, что сказать.

— Не понимаю? — Макленд рассмеялся и вытер слезы с глаз. — Думаю, я все прекрасно понимаю.

— Я не мог дать ему умереть. Моя работа следить за ним. Ты это знаешь.

— Я знаю, что ты в это веришь. — Эймс устало вздохнул. — И часть меня высоко ценит твою непоколебимую преданность и любовь к Сэму. — Он обхватил пальцами запястье младшего охотника. — Но ты тоже очень ценный. Не только для этой борьбы со злом, не только для Братства, но и для твоей семьи.

— Мак, моя семья исчезла бы.

— Не вся.

— Я не могу потерять Сэмми.

— У меня разорвалось бы себе сердце, если бы я потерял твоего брата. Я люблю его, как собственного сына. Он так похож на вашего отца, что иногда кажется, будто Джон даже не ушел… Но потерять тебя будет так же тяжело. Ты понимаешь это?

— Понимаю.

И Дин правда понимал. Возможно, он не думал об этом до того, как заключил сделку, потому что был слишком поглощен собственным горем, всепоглощающим отчаянием от своего самого страшного кошмара. Но потом, когда мир пришел в себя, наступила реальность. Дин сам решал свою судьбу — обрекал других на страдания из-за своей смерти. Людей, которых он любил. Не только Сэму придется жить с судьбой Дина, и смотреть как умирает брат, но и Калебу тоже. Худшей боли не существует. Дин слишком хорошо это понимал. Еще были Макленд и Бобби, Миссури. Не говоря уже об обязательствах перед Джимом Мерфи. Перед Братством. Что он мог сказать? Дин сожалел о том, что причинил боль близким, но он не станет извиняться за спасение Сэма. Всю свою жизнь он жертвовал всем ради других, но это был единственный эгоистичный поступок, который он мог сделать для себя.

— Хотел бы я, чтобы все было по-другому.

— Неужели?

Дин сжал кулаки.

— Я бы хотел, чтобы это никому не повредило.

— Ты имеешь в виду никому кроме тебя?

— Я знал, на что подписываюсь.

— И ты не против?

— Всего один год… это меня не очень беспокоит. Я могу смириться с этим. — Дин пожал плечами и слабо рассмеялся. — Это почти облегчение.

По выражению лица Макленда он понял, что не сказал ничего умного.

— Облегчение?

— Я имею в виду, мне не нужно беспокоиться о том, что принесет завтрашний день. Мне не нужно беспокоиться о том, что я облажаюсь или кого-нибудь подведу. — Но это было не совсем так. Теперь у Дина были другие страхи.

— Дин, я думаю, что тебе нужна помощь.

— Помощь? — разве Бобби не объяснил Маку все детали? — Ни за что, Мак. Если мы попытаемся разорвать сделку или вывернуться из нее каким-либо образом, то Сэмми умрет.

— Я говорю не о такой помощи. — Макленд пронзил его тяжелым взглядом. — Я говорил о профессиональной помощи, сынок. Думаю, ты в депрессии. У тебя…

На этот раз смех Дина был искренним.

— Хочешь, чтобы я сходил к психоаналитику, Мак? — Это было не смешно.

Они были в середине войны. Макленд сам это сказал. Их обстреливали со всех сторон. — И что я должен сказать доктору Фрейду, лежа на его кожаном диване? Что мама виновата, в том, что моя жизнь пошла к черту?

— У меня есть коллеги, которые занимаются этим, Дин. Мы можем сказать им, что ты получил смертельный диагноз. Эмоции, через которые ты проходишь, будут такими же, как у смертельно больных. Отрицание, гнев, отчаяние…

Дин поднял руку и покачал головой.

— Нет, Мак. Я ценю это, правда. Знаю, что ты пытаешься помочь, но я не в депрессии. — Хотя, может, у него и правда была депрессия. Черт, он больше не понимал, что чувствует, но это не имело значения. Он справится сам. — Я сделаю это по-своему.