Победив, заточи нож

– Жак! Пойдешь с Клодом. Будешь его охранять.

– Слушаюсь, сударь.

Никто бы нас с Антуаном в обычное время и слушать не стал, если бы город не ждал королевскую комиссию во главе с эмиссаром, которая собиралась расследовать кражи из государственной казны, а это приравнивалось к государственной измене. После подобных обвинений летели головы герцогов и ближайших родственников королевских семейств, что уже говорить о городских властях, а тут еще пронеслась весть о том, что в городе уже давно окопались королевские шпионы, которые собирают сведения обо всех именитых и богатых людях города. А у кого грешков нет? Стоило Антуану де Парэ предъявить бумагу, как страх охватил городские власти, которые теперь не знали, что известно королевским слугам, и с какой теперь стороны ждать подвоха. Паника воцарилась в их умах, поэтому ни у кого не хватило смелости возразить против ареста королевского казначея и нотариуса, хотя мэр, прево и офицеры городской стражи регулярно получали взятки и бесплатно пользовались услугами «Дома изысканных удовольствий». Теперь каждый из них был сам за себя, готовый продать с потрохами любого, лишь бы самому не попасть под пресс королевской немилости.

Первым в списке посещений у меня был казначей, шевалье Клод де Бриг.

Я постучался в дверь, а когда она открылась, на пороге показался стражник. При виде меня он испугался, как человек, которого застали на месте преступления. Не успел он открыть рот, как я приложил палец к губам, после чего, оттолкнув его с дороги, кинулся в дом. Я почуял запах горелой бумаги еще на лестнице. Пулей влетел на второй этаж и ударом ноги распахнул дверь кабинета. Хозяин дома, сжигавший на большом блюде какие-то бумаги, подняв голову, недоуменно посмотрел на меня, а вот стражник, стоявший недалеко от двери, замер, широко раскрыв глаза от удивления. Он узнал меня, так как был среди других сержантов, которые арестовали меня в кабинете заместителя прево.

Я не стал медлить. Подскочив к казначею, который застыл, не отрывая от меня испуганного взгляда, я ударил того в лицо. Тот отшатнулся, но зацепившись за стоящее за спиной кресло, рухнул на пол. Я быстро огляделся. Жак, вбежавший следом за мной и теперь стоявший у входа, наблюдал за происходящим бесстрастным взглядом. У сержанта, который понял, что вляпался в дерьмо по самые уши, в глазах заплескался ужас. Тишину прервал тяжело дышащий лейтенант, который в силу своего возраста несколько опоздал. Я быстро подобрал рассыпавшиеся листы, а затем присоединил их к другим документам, лежавшим на столе. Кроме бумаг и письменных принадлежностей на столешнице стояла, с откинутой крышкой, небольшая шкатулка. Я заглянул в нее, там лежало три полных монет кошелька и еще пустое место. Подойдя к стражнику, я протянул руку. Тот, словно загипнотизированный, не отрывая от меня взгляда, засунул руку в поясную сумку и вытащил кошель, после чего протянул мне. Я положил четвертый кошель на место, в шкатулку. К этому моменту встал на ноги де Бриг, вытирая с губ кровь, со страхом глядя на меня. За все это время не было сказано ни слова. Мне были нужны бумаги, лежавшие сейчас на столе, но Жак обязательно доложит де Парэ о них, поэтому надо было от него избавиться.

– Жак, арестуй стражника и выведи его из кабинета.

Солдат беспрекословно повиновался мне, выхватив меч, он сказал:

– Иди, сволочь. Дернешься, убью.

Только за ними закрылась дверь, как я повернулся к растерявшемуся лейтенанту. Мне надо было сделать так, чтобы он стал моим должником.

– Господин лейтенант, вы только что были свидетелем невыполнения приказа вашим сержантом. Его подкупили. Что вы на это скажете?

Лейтенант смотрел на меня с надеждой, думая о том, что сейчас в руках у этого королевского слуги даже не его карьера, а жизнь. Он не видел общей картины, поэтому не знал, что нет у меня никаких прав, а если честно говорить, то я вообще пустое место, но при этом его страх был вполне обоснован. По приезде королевской комиссии власть на какое-то время перейдет в ее руки, и когда начнутся разбирательства, городские власти могут начать сводить счеты между собой с помощью доносов, а тут поймали на измене стражника, которого он сам ставил на пост, а значит, за его действия отвечает своей головой.

– Сударь, я могу вас попросить не докладывать господину эмиссару об этом случае?

– Попросить можете, – неопределенно ответил я.

– Я бы сам с ним разобрался. Да так, чтобы другим впредь неповадно было! – даже не сказал, а уже прорычал старый вояка. – К тому же я буду премного вам благодарен за это одолжение.

– Хорошо, – затем повернувшись и при этом глядя прямо в глаза казначею, я указал пальцем на шкатулку. – Сколько здесь?

– Сто золотых монет.

– Это случайно не деньги гарнизона замка Божон? – с невинным видом поинтересовался я у него.

Молодого казначея словно плетью ударили. Он отшатнулся, глядя на меня с ужасом и удивлением, при этом чисто инстинктивно у него вырвалось:

– Как ты…