Победив, заточи нож

– Они грубы и похабны. В них нет утонченности, в них нет возвышенной любви к благородной даме! В Вийоне тоже этого нет. Его язык прост, но за его словами таится смысл, который… А! Да что говорить с человеком, который не понимает высокого слога! – и Луи, отвернувшись от меня, снова начал что-то негромко напевать.

Сидя в седле, я просто наблюдал за картинами уже привычной мне жизни. Крестьяне, работающие на полях, вдалеке видневшийся лес, стадо овец с пастухом, поместье, торговый тракт с путниками. Скоро мы свернули с большой дороги и поехали проселочной. Судя по наезженной дороге, здесь довольно часто проезжали телеги и шли люди. Вскоре показалась деревня. Два ряда домишек, расположенных по обе стороны одной-единственной улицы. Они были одинаковы, за исключением двух домов. Дома старосты и таверны. Староста нам был неинтересен, а около таверны мы остановились, так как Луи захотел выпить в тени стакан холодного вина. Солнце уже начало припекать, хотя до полудня по моим расчетам оставалось еще пару часов. Где-то за домами заблеяла коза, ей ответил короткий, отрывистый лай собаки. В пыли копошились куры. На пороге появился хозяин, у которого при виде нас губы сразу расползлись в подобострастной улыбке. Это был невысокого роста, кривоногий, плотно сбитый мужчина с аккуратно подстриженной бородой и с хитрыми глазами.

– Господа! Ваши милости! Прошу вас! Проходите, – засуетился он, приглашая нас пройти. – Отдохните. Выпейте холодного вина.

В небольшом зале было на удивление чисто, да и столы хорошо выскоблены, а открытые окна и двери давали движение воздуху, создавая внутри помещения легкий сквознячок. Мы сняли головные уборы, сели за стол.

– Может, ваши милости, желают перекусить с дальней дороги?

Жара уже начала давить и есть не хотелось, поэтому я сразу отказался, а затем, после нескольких секунд раздумья, и шевалье, к явному огорчению хозяина.

– Вина холодного принеси. Да не вашей местной мочи, а самого лучшего, что у тебя есть, – приказал Луи.

– Не извольте беспокоиться, ваша милость. Самое лучшее. Из погреба, – и хозяин исчез за дверью.

Оттуда послышался негромкий шум и приглушенный, а от того невнятный разговор. Причем один из голосов был женский. Прошло несколько минут и появился хозяин с кувшином вина и двумя глиняными кружками. Разлив вино, он отошел и остановился недалеко от нашего стола. Мы быстро выпили по кружке. Чуть кисловатое и прохладное вино пришлось мне по вкусу. Я удовлетворенно кивнул хозяину, который стоял в ожидании нашего вердикта, а потом поинтересовался хозяевами местных земель и дорогой.

– Мы правильно едем, не сбились?

– Да, ваши милости. Только за лесом нужно будет сразу свернуть. Там уже начинаются владения господина виконта Югона де Флине, дай бог ему всяческого здоровья и пошли спокойствие его измученной душе, а там и его поместье увидите.

Хозяину явно хотелось поговорить, и он попытался заинтриговать нас. Если мне было известно, что причиной скорби виконта было исчезновение его дочери Клеменс, то Луи легко купился на эту уловку. Ему, как и мне, не сильно хотелось ехать под жарким солнцем по пыльной дороге, зато было в удовольствие посидеть на прохладном ветерке, в тени.

– Так что там за несчастье случилось у виконта? – поинтересовался Луи, медленно потягивая холодное вино из кружки.

Мне пришлось снова услышать историю об исчезновении дочери виконта и сына графа, правда, с кое-какими подробностями, которые не мог знать Жак Барр. Впрочем, полностью верить я никому не собирался, так как уже успел убедиться, что представляет собой людская молва, легко смешивая факты с пустыми слухами и суевериями.

– Сейчас, как я слышал, королевские чиновники занимаются этим делом, – подвел итог своему рассказу хозяин таверны.

– Какая романтическая история, – задумчиво произнес шевалье, у которого видно проснулась лирическая сторона его личности. – Их высокая любовь, разорвав родственные узы, выпустила на свободу две нежные души…

В такие моменты я просто ненавидел достаточно умного, правда, временами заносчивого и спесивого, Луи, когда тот начинал нести подобный лирико-романтический бред. Только тут ничего не поделаешь: подобное изъявление «высоких» чувств входило в программу воспитания молодых дворян. Впрочем, он недолго разливался соловьем, уже спустя пару минут вернувшись к дегустации холодного вина, чем и воспользовался хозяин.

– У господина виконта в те дни еще одно несчастье случилось. Какие-то злодеи подняли руку на его человека, убив лесничего и его сына. Это каким мерзавцем надо быть, чтобы поднять руку на ребенка!

Я отметил, что возмущение мужчины было настоящим, не наигранным.

– Куда смотрит прево?! – возмущенно воскликнул Луи. – Или у вас такие дикие места, что королевские законы не указ?! А сам виконт?

– Прево к нему приезжал с судьей и стражниками. И люди виконта лес прочесывали. Вот тут только такое дело. И господин виконт, и господин граф уже который год за этот лес судятся. Оттого между ними и вражда.

– Ты хочешь сказать, что это люди графа могли такое сделать?