Победный «Факел Гаргалота»

– А я полицейского отодвинул, – сообщил он. – Полицейский делает все за жалованье, а это я… добровольно.

– От души?

– Именно, – ответил он уже с раздражением. – От всей души. Хотя нет, не от всей. От всей поубивал бы.

– Вижу, – согласился я. – Можно было бы застрелить этого мелкого мерзавчика. Но все-таки сдерживаемся.

– Еще как, – подтвердил он. – Правда, до пределов. Но им лучше не подходить к этим пределам слишком близко.

– Пределы у всех разные?

– Точно, – согласился он. – Еще как разные… Ты в самом деле так уж хотел меня увидеть?.. А та, о которой молчишь, вышла за квартал, нужно купить пончики, без них у меня плохое настроение, сам видел… Подбросить к ней?

Я поколебался, к Мариэтте тянет, даже не знаю, что в ней такое, вот и сейчас не сдержался, но тот, кто сверху, дает еще один шанс, и я ответил со вздохом:

– Да нет, это я так…

– Как всегда, – уточнил он, – мимо проходил?

– Типа того…

Он быстро посмотрел по сторонам.

– Где трупы? Трупы где?

– Да брось, – сказал я вяло, – не такая уж у меня репутация, не придумывай.

Он знающе улыбнулся.

– Мы все не те, кем кажемся. Даже себе, когда смотримся в зеркало. Держи!

Мы обменялись рукопожатием, он нырнул в авто и сразу погнал с такой скоростью, что понятно, через сотню метров ждут горячие сдобные пончики в руках Мариэтты.

Стронгхолд при виде меня распахнул только правую дверцу, явно у меня повышенное давление и сердце бьется слишком часто, потому предпочитает за руль не пускать.

Как только я рухнул на сиденье, захлопнул дверцу, широкий ремень мягко, но настойчиво прижал меня к упругой спинке кресла, двигатель довольно вздохнул, и автомобиль понесся по дороге, веселый и довольный, как выспавшийся и сытый конь.

И почти сразу экран вспыхнул красным, бросив дрожь по телу, не люблю тревожных сигналов, а такое вот означает беду и срочный вызов…

Кивнул, это пока что быстрее, чем сосредотачиваться и мысленно переключать каналы. В красном цвете моментально возникло лицо Крамера, все такое же широкое, но теперь словно собранное из одних костей, даже глаза ввалились, а под ними повисли темные мешки.

Сердце мое тревожно стукнуло, а он сказал быстро:

– Леонтию похитили!

– Шо, – изумился я, – опять?

Он сказал нервно:

– Не лично ее, а захватили прогулочную яхту в Средиземном. Вряд ли на нее особенно обращают внимание. Там большая группа, больше ста человек. Люди отдыхали, террористы выбрали хороший момент…

– Куда наши налоги идут? – сказал я с сочувствием. – И что сейчас делается для спасения?.. Спецназ уже там шустрит и машет?..

– Спецназ еще ничего не знает, – сказал он быстро. – Или знает, но ему велено молчать и не двигаться.

Я сказал понимающе:

– Ну да, стандарт. Террористы пригрозили всех перебить и взорвать лайнер, если чья морда хотя бы приблизится…

– Да, – сказал он и с надеждой посмотрел на меня. – Что делать?

– Какие требования выдвинули? – поинтересовался я деловито. – Вывести войска из Йемена?.. Перестать бомбить Мекку?.. Не навязывать западные ценности гуманными ковровыми бомбежками?

Он скривился, покачал головой:

– Нет… Ох, уже время!

– Что? – спросил я.

– Будь там, – велел он коротко и отрубил связь.

Я ругнулся, не выношу такого тона, человек я свободный и фрилансерный, однако у Крамера беда, даже меня как бы касается краешком, хотя кто мне Крамер и кто эта финтифлюшка малолетняя, однако надо хотя бы выразить соболезнование, но самому не влезать, не влезать, своих дел по горло…

Через несколько минут на дороге показался целый кортеж, два мрачного вида джипа и архейдж посредине.

Я узнал по номеру автомобиль Крамера, у него приоткрылась правая дверь, Крамер на левом за рулем, больше в автомобиле никого, от чего тоже как-то не по себе.

Я остановил свой автомобиль, вышел. Крамер кивнул на сиденье рядом. Я повернулся, дал указание стронгхолду вернуться в свой сарай и ждать.

Крамер наблюдал в нетерпении, я наконец поинтересовался:

– Что так скромно? А где дивизия бодигардов? И духовой оркестр?

Он взглянул на меня мертвыми глазами, лицо серое, сильно усталое, а когда я опустился на сиденье рядом, проговорил тяжело:

– Ты не слышал? Леонтия… Моя девочка на той яхте, которую только что захватили террористы. Или уже забыл?

Я вздохнул.

– Прошу извинить. Но как-то все… Что у нее за способность попадать в такое?

Он вырулил на середину дороги и погнал, заметно превышая скорость, а оба черных джипа теперь помчались сзади.

– Она дочь миллиардера, – пояснил он мрачно, – потому такая опасность присутствует всегда и везде. К тому же тогда были простые сиволапые бандиты, а сейчас… непростые. Не бандиты, а боевики. Террористы. И захватывали не Леонтию, а всех гостей.

Я сказал понимающе:

– Таких же… зажиточных? Леонтия, как водится, вращается в среде себе подобных?

Он взглянул косо, вопрос неоднозначный, потому просто сообщил:

– Личную охрану я брать не стал. Пусть пока никто не знает.

– А пресса? – спросил я с недоверием.

– Террористы еще не выдвинули условия, – пояснил он.

– А как узнали?

– Один из пассажиров успел позвонить. Даже снимок выслал, но толку мало, там у всех морды закрыты платками.

– Спецслужбы уже на стреме?

Он кивнул.