Победоносец Сталин. Генералиссимус в Великой Отечественной войне

Корр.: – Но вот Сталин, наконец, дал согласия на встречу. Обстановка была благоприятной. Наши войска дополнительно освободили Смоленск, Новороссийск, полностью очистили от немцев Таманский полуостров и неудержимо двигались к Днепру. В разговоре со своим сыном Элиотом Рузвельт заметил: «Если у русских и дальше так пойдут дела, возможно, будущей весной и не потребуется второй фронт».

Интересно, чего больше в этой оценке: радости по поводу наших успехов или опасения оказаться у разбитого корыта?

Д.Т. Язов: – Я думаю, здесь налицо типичный американский прагматизм. Рузвельт понимал, что дело может кончиться тем, что русские возьмут Берлин. А он на этот счёт высказался однозначно: «Берлин должны взять Соединённые Штаты».

Корр.: – С Тегеранской конференцией связана фраза из дневника Ивана Алексеевича Бунина, живущего в эмиграции: «Нет, вы подумайте, до чего дошло – Сталин летит в Персию, а я дрожу, чтобы с ним, не дай Бог, чего в дороге не случилось».

Д.Т. Язов: – Ни в дороге, ни на самой конференции, слава Богу, ничего экстраординарного не случилось. Встреча трёх лидеров состоялась в Тегеране 28 ноября – 1 декабря 1943 года. Поначалу возникли некоторые трения по поводу места проведения встречи. Рузвельт предлагал Касабланку или Тунис, Черчилль – Лондон. Сталин настоял на Тегеране. Город находился недалеко от нашей границы, а условия военного времени диктовали необходимость Верховному Главнокомандующему постоянно поддерживать связь с наступающими войсками. Начальник оперативного управления Генштаба СМ. Штеменко, сопровождавший Сталина в Тегеран, вспоминал, что он три раза в день докладывал Иосифу Виссарионовичу о состоянии дел на фронте. Были случаи, когда Верховный Главнокомандующий напрямую связывался с командующими фронтов. Из Москвы постоянно приходили директивы, которые требовалось скрепить подписью Сталина. Связь безостановочно работала в обоих направлениях.

Сталин, Рузвельт и Черчилль на Тегеранской конференции, 1943 г.

Корр.: – В своей книге «Генеральный штаб во время войны» Штеменко приводит эпизод, связанный с его работой на конференции: «Меня с шифровальщиком разместили на первом этаже того же дома, где жил Сталин и другие члены делегации. Отвели маленькую комнату с одним окном. Рядом был телеграф. Вечером Сталин, отправляясь на прогулку, поинтересовался, в каких условиях мы работаем. Наша комната не понравилась ему.

– Где же здесь разложить карты? И почему так темно? Нельзя ли их устроить где-то получше?

Результаты визита сказались немедленно. Нам тут же отвели большую и светлую веранду, принесли три стола, переставили на новое место аппарат ВЧ».

Показательно, что всё случившееся Штеменко воспринял как нечто, само собой разумеющееся. Таков был сталинский стиль общения с подчинёнными, они это знали и никаких восторгов по этому поводу не выражали.

Д.Т. Язов: – Первый день на конференции ознаменовался ещё одним переселением. По предложению Сталина, Рузвельт переехал из американского посольства в надёжно охраняемое советское.

Корр.: – Это диктовалось соображениями безопасности или тут был, как подозревал Черчилль, хитрый дипломатический ход?