Победоносцев: Вернопреданный

Общей памяти не существует. Память прогрессивных экстремистов — одно, память верующих — другое, память исторически мыслящих людей — третье, а память подсоветских философов, историков и литераторов — четвертое. Негативные отзывы о Победоносцеве никакого отношения к «фольклорному» злодейству не имеют. Вдобавок обер-прокурор вовсе не нуждается в исправлении репутации. Репутация человека не есть что-то цельное, неподвижное и неделимое. Она складывается из многих элементов. Вот, например, как отзывался о Константине Петровиче любимец большевиков и либералов Александр Федорович Кони: «С Победоносцевым я встретился впервые как его слушатель в Московском университете в 1864/1865 учебном году на четвертом курсе юридического факультета. Два раза в неделю в аудиторию к нам приходил высокий, чрезвычайно худощавый обер-прокурор 8-го департамента Сената и читал нам лекции гражданского судопроизводства. Лекции были очень содержательны… С живым сочувствием рисовал он перед нами особенности нового состязательного процесса, разъясняя «новшества» кассации и благотворность права мировых судей руководствоваться не только писаным законом, но и народными обычаями. В особенности ставил он высоко начало гласности производства. Его не удовлетворял «канцелярский образ Фемиды, совершающей свое дело с повязкой на глазах». «Что прячется от света и скрывается в тайне, — говорил он нам на лекции о публичности производства, — в том, верно, есть неправда, и если цель правосудия состоит в отражении правды, в направлении и обличении неправды, в соблюдении закона, то оно не может опасаться света и все его действия должны совершаться открыто, потому что обличение неправды во тьме не есть обличение и объявление правды под покровом канцелярской тайны не есть объявление».

Ну как большевикам с их тайными судилищами и политическими убийствами, особыми совещаниями при НКВД, а до того — с бессудными расправами ЧК любить Победоносцева или хотя бы постараться объективно отнестись к нему? Как подсоветским журналистам и редакциям не губить его репутацию и не выносить дурацких вердиктов о непоправимости этой самой репутации?! Совершенно невозможно! Совершенно!

Однако возвратимся к словам благородного Александра Федоровича Кони. «Когда правосудие избирает для себя таинственные пути, — продолжает излагать он суть лекции Победоносцева, — и тщательно скрывает свои действия от общего ведения, оно тем самым доказывает, что в его путях есть кривизна, которую опасно обнаруживать перед всеми. Мы выносили из лекций Победоносцева ясное понимание задач и приемов истинного правосудия».

Нуждается ли подобный человек в исправлении репутации? Да эти слова нестерпимы для большевизма и в широком, и в узком понимании термина. Непонятно, каким образом слова о репутации Константина Петровича вообще могли появиться после падения коммунистического режима в России?!

«Мог ли я тогда думать, — пишет Александр Федорович Кони, — что четверть века после этого тот же Победоносцев, к которому я вынес из университета большую симпатию как к своему профессору…»

Прервемся на мгновение. Я обращаю твое внимание, читатель, что привожу мысли Александра Федоровича Кони в полном объеме, ничего от тебя не утаивая. Я не стану заниматься подтасовками на манер тех, кто за возможность опубликоваться в центральном журнале, мягко выражаясь, станет извращать истину и передергивать факты.

Соедини, пожалуйста, читатель, предыдущие слова Кони с последующими: «…будет мне говорить с презрением о той «кухне, в которой готовились судебные уставы» и, сделавшись моим влиятельным хулителем, станет жаловаться на то, что я «ставлю палки в колеса» миссионерской деятельности православного ведомства моими публичными обер-прокурорскими заключениями по вероисповедным преступлениям, дела о которых доходили до уголовного кассационного департамента, и настраивать, чтобы некоторые, согласные с этими заключениями, решения Сената не печатались во всеобщее сведение».

Не станем затевать здесь спор, кто прав — Кони или Победоносцев. На других страницах моего опыта подвернется случай поговорить о разочаровании Победоносцева в судебных реформах поподробнее. Замечу только, что в повествовании должна быть не одна интрига, а много. Вот в книге Александра Федоровича Кони одна из них и кроется. Мемуары известного юриста вышли из печати с указанием места и года издания: Ревель — Берлин, 1923 год. Запомните место и дату, они нам пригодятся.

Виновник обнаружен

Однако возвратимся к цитируемому автору и продолжим знакомство с его мыслями. Итак, репутация Победоносцева непоправима. Что же следует за сим далее? А вот что: «Не в том смысле [она непоправима], конечно, что аналитической мысли не над чем трудиться. Речь идет о заведомой бесплодности усилий по превращению дьявола в ангела, рисующих всю ту же знакомую картину — лишь с обратным знаком».

Автор полагает, что у всех такие же привычки, как у него.

«Реставрационный курс Александра III, вдохновителем которого был Победоносцев…»