Победы и беды России

Поразителен тот факт, что более чем через полстолетия, в 1989 году, М. Вольф говорит о русских «бывших» с так и неизжитой злобой и ненавистью и со столь же очевидной радостью, вызванной тем, что в его школе их детей «совсем не осталось», что их так или иначе «ликвиднули»…

До 1937-го или, вернее, до 1939 года эти «атлантисты» всецело благословляли все, что происходило в России. Так, отец Джорджа, влиятельнейший журналист Луи Фишер, посещавший Россию еще в начале 20-х годов, а в 30-х живший в Москве постоянно, писал в 1936 году:

«Вряд ли возможно переоценить значение благотворных последствий революции в умах, вызванной коллективизацией… 100 миллионов превратились в полноценных зрелых людей». Замечательно, что И. Эренбург через 30 лет писал в своих мемуарах о результатах коллективизации то же самое: «…эмбрионы людей постепенно становились настоящими людьми».

Луи Фишер (как и Эренбург), живя в Москве, не мог не знать хоть что-нибудь о сотнях тысяч «раскулаченных» и миллионах умерших голодной смертью в 1932–1933 годах. Но это его нисколько не волновало — речь ведь шла не о «полноценных» людях…

И еще один факт: в книге приведен отрывок из воспоминаний жены президента Рузвельта Элеоноры о том, как Луи Фишер в 1939 году обратился с просьбой потребовать возвращения его семьи из Москвы в США. Тут же в Белый дом был вызван посол СССР К. Уманский (друг Эренбурга), и вопрос был решен. Важнее здесь не конкретность дела, а неограниченные возможности прокоммунистического журналиста Фишера. Элеонора Рузвельт рассказывает еще и о том, как позднее, в 1949 году, в ее апартаменты одновременно приехали и остались ночевать два дорогих гостя — «г-н Черчилль… и молодой Джордж Фишер», то есть один из «тройки»; но в книге есть и фотография, на которой отец последнего — Луи Фишер запечатлен в тесном кругу вместе с Лениным, Каменевым, Зиновьевым, Томским, Енукидзе, Демьяном Бедным и др.

В заключение уместно высказать предположение, что товарищи типа А. Яковлева или Г. Арбатова могли бы стать героями книги, аналогичной той, которую написал бывший шеф разведки ГДР М. Вольф…

Глава третья ГЕРМАНСКИЙ ФЮРЕР И «ЦАРЬ ИУДЕЙСКИЙ»

О самой, быть может, чудовищной тайне XX века

Виднейшая сионистская деятельница Голда Меир (в 1969–1974 гг. — премьер-министр Израиля) писала в своих мемуарах «Моя жизнь» о Хаиме Вейцмане: «Для евреев всего мира это был „царь иудейский“… он был живым воплощением сионизма… и влияние его было огромно».[155]

Вейцман родился (в 1874 году) и вырос в России, к концу века перебрался в Германию, в 1903 году поселился в Великобритании; и вскоре стал одним из лидеров сионизма. В 1920–1946-м гг. Вейцман почти бессменно возглавлял две важнейших структуры — Всемирную сионистскую организацию и Еврейское агентство для Палестины, а с 1948 и до кончины в 1952-м был первым президентом государства Израиль. Словом, он являл собой, если воспользоваться вместо «царь иудейский» более скромным определением, человека № 1 в сионизме, причем занимал это место в течение более тридцати лет и, в частности, во время мировой войны 1939–1945 гг.

По-видимому, очень многие люди, знающие о Вейцмане, — как евреи, так и люди других национальностей — видят в нем великого деятеля, принесшего неоценимое благо своему народу. Однако есть просвещенные евреи (не говоря уже о мыслящих людях вообще), которые совершенно иначе понимают и оценивают роль Хаима Вейцмана.

Так, в книге американского раввина М. Шонфельда «Жертвы Холокоста обвиняют. Документы и свидетельства о еврейских военных преступниках» (Нью-Йорк, 1977) Вейцман аттестуется как главный из этих самых преступников. Особое внимание обращено здесь на заявление Вейцмана, сделанное им еще в 1937 году:

«Я задаю вопрос: „Способны ли вы переселить шесть миллионов евреев в Палестину?“ Я отвечаю: „Нет“. Из трагической пропасти я хочу спасти два миллиона молодых… А старые должны исчезнуть… Они — пыль, экономическая и духовная пыль в жестоком мире… Лишь молодая ветвь будет жить».[156] Таким образом, предполагалось, что четыре миллиона европейских евреев должны погибнуть (о реальном значении этих цифр — см. примеч. 3[157]).

Это «пророчество» Вейцмана в общем-то довольно широко известно, но далеко еще не осмыслено во всем его поистине поразительном значении. Поразительна уже сама уверенность прогноза: ведь к 1937 году еще ни один еврей не погиб от рук нацистов по «обвинению» в том, что он еврей (хотя, конечно, евреи, как и люди других национальностей, с 1933 г. подвергались нацистским репрессиям по политическим обвинениям). Первые нацистские убийства евреев по «расовому признаку» произошли в так называемую ночь битого стекла — то есть в конце 1938 года (тогда погиб 91 человек). Тем не менее Вейцман уверенно предсказывает глобальное уничтожение евреев, которое действительно началось лишь через пять лет.