Победы, которых могло не быть

Битва при Ватерлоо закончилась, в наступившей темноте английский оркестр играл «Боже, храни короля», пруссаки пели свое «Lieber Gott, wir loben Dich»[121]. Старый прусский фельдмаршал обнял Железного Герцога.

— Mein lieber Karnerad[122],— тихо сказал он,— Quelle affaire[123]![124]

На полях Ватерлоо остались 7000 пруссаков, 15000 англичан и 25000 французов. Лучше всего трагичность случившегося выражена в донесении, которое Веллингтон послал в Лондон после осмотра поля вчерашней битвы:

Ничто — кроме проигранного сражения — не может быть печальнее, чем сражение выигранное.

Ну, а если бы...

Ну, а если бы — Блюхер погиб под Линьи при падении с коня, и Гнейзенау осуществил свое намерение переместить прусскую армию к Льежу?

Без пруссаков Веллингтон был бы раздавлен.

Ну, а если бы — Груши действовал бы в соответствии с донесениями разведчиков, а не гонялся за двумя почти не существовавшими дивизиями — или прислушался к словам Жерара и выступил на звуки канонады?

Это помешало бы пруссакам прийти на помощь Веллингтону[125].

Ну, а если бы — Кавалеристы Делора нашли у себя пригоршню гвоздей и заклепали бы английские пушки?

Англичане лишились бы артиллерии. В такой ситуации Веллингтона не спасла бы никакая прусская помощь.

Ну, а если бы — Наполеон победил при Ватерлоо?

Он потерпел бы поражение чуть позже.

А теперь о фактах

Не приходится сомневаться, что при Ватерлоо развернулась самая решающая битва за всю историю наполеоновских войн — и все же она почти ничего не решила, все было решено заранее.

В 1805 году победа в Трафальгарском сражении обеспечила Британии статус господствующей морской державы, вскоре она стала и мировым банкиром. Следующее столетие прошло под знаком Рах Britannica.

В 1806 году, с отречением императора Австрии Франца II от престола, закончилась восьмисотлетняя история Священной Римской Империи, на ее месте появилась шаткая Германская конфедерация сорока независимых государств, главное положение среди которых занимала сильная — и быстро наращивавшая свою военную мощь — Пруссия.

В битвах при Иене и Ауэрштадте Наполеон уничтожил последние остатки европейского феодализма. На его развалинах расцвел европейский национализм, который уже через семь лет, в Битве Народов под Лейпцигом (1813 г.), уничтожил самого Наполеона и благополучно просуществовал до наших дней.

Ватерлоо стало знаком окончательного поражения Наполеона — но и не более того.

* * *

Французская революция разрушила Старый мир, Наполеон же построил Новый. Наш, современный мир ведет свое начало от Наполеона, нравится нам это или нет. Когда блестящие свершения живут так долго и приносят такие обильные плоды, они сами становятся своим оправданием.

Решающий фактор битвы при Ватерлоо ироничен почти до предела. Пригоршня гвоздей и пара молотков могли полностью изменить ее исход.

25 октября 1854 г., Балаклава Четвертый приказ

«Theirs not to reason why,

Theirs but to do and die,

Into the Valley of Death rode the six hundred».

Альфред Теннисон

Погода 25 октября выдалась великолепная, как по заказу. С вершины горы была видна вся Южная долина, залитая солнцем. Там близко сошлись две кавалерийские группы. Одна из них, русская, была огромной и серой. Английская тяжелая бригада генерала Скарлетта была красной и крошечной. Назревало столкновение. Неожиданным образом инициативу взяли на себя малочисленные красные, они поскакали вверх по склону — и пошли в атаку!

В каких-то пятистах метрах от обнаженного фланга русской кавалерии прозябала в бездействии другая кавалерийская группа — легкая бригада. Несколькими днями раньше лорд Лукан издал следующий приказ:

«Главная обязанность легкой бригады состоит в том, чтобы обеспечивать безопасность армии ото всех неожиданностей. Она не должна, без крайней необходимости, не получив на то приказа, завязывать стычки с противником, никакая ее часть не должна ни под каким видом атаковать или преследовать противника, не получив специальных указаний на этот счет.»

Именно по этой причине лорд Кардиган, комендант легкой бригады, сохранял позицию постороннего наблюдателя. Ему и в голову не приходило действовать по собственной инициативе. Его шесть сотен грелись на солнце и смотрели, как седоусый генерал Скарлетт, с саблей наголо, вел три сотни своих тяжелых драгун[126] в самоубийственную атаку на плотную массу из 5000 русских кавалеристов.

Было одиннадцать часов утра.