Победы, которых могло не быть

Бригадир снова вынул карту. Приказ генерала Мартела не оставлял никаких сомнений. К 22.00 20 мая организовать исходные позиции для атаки вдоль южного берега Скарпа, закрепиться в Витри. Мишленовская карта говорила, что в промежутке между Дуэ и Руйолкором есть шесть мостов через Северный канал. Вот к ним-то и направлялись танки. На данный момент эта линия удерживалась двумя дивизиями 1-й французской армии. Через день-другой немецкие танки нанесут фланговый удар и сбросят их в Сенсе.

Он не принимал во внимание Роммеля, чей 25-й танковый полк успел пересечь Северный канал у Маркиона прежде, чем британцы заняли оборонительный рубеж. В 5.00 утра 20 мая роммелевские части уже передвигались в тылу союзников, к югу от Арраса[236]. Генерал Роммель лично провел разведывательную вылазку группой, состоявшей из его собственного легкого бронеавтомобиля и двух танков сопровождения. Неподалеку от деревни Виз-ан-Артуа группа попала в засаду. Оба танка были подбиты, сам же генерал оказался на час отрезан от своих войск. Еще бы чуть-чуть...

Командир 1-й британской танковой бригады получил донесение, что одно из его передовых подразделений уничтожило два немецких танка. Бригадир с трудом поверил, что немцы уже в двух шагах. Он спешно организовал засады изо всех своих 25-фунтовых батарей и противотанковых пушек. Артиллерия встретит немецкие танки лобовым огнем и замедлит их продвижение, тем временем «матильды» ударят по открытому флангу противника. План казался очень разумным. Он сработает, он просто обязан сработать.

— Атакует 17-я бригада при поддержке 4-го королевского танкового. Мы получаем в свое распоряжение всю артиллерию дивизии плюс все, что сможет выделить корпус Нам поручена серьезная работа, и мы ее выполним — хоть сдохнем, а выполним.

И тут налетели «юнкерсы». Они гудели, как рой разъяренных пчел, целая туча самолетов — тридцать, сорок, а может и больше. Следуя для ориентировки вдоль русла реки Скарп, они быстро приближались к тесно размещенным британским батареям.

Первые бомбардировщики завалились на крыло и стремительно понеслись к земле, ровное гудение сменилось надсадным, пронзительным воем[237]. Они целились по дымовым шашкам, сброшенным наблюдателями-корректировщиками с головных машин. Из раскрытых бомбовых люков сыпался град бомб. Земля содрогалась от взрывов, вокруг батарей вставали фонтаны грязного пламени, в небо летели куски разбитых грузовиков и клочья человеческих тел. Самолеты заваливались на крыло, неслись вниз, круто выходили из пике, когда до земли оставались какие-то десятки метров, натужно воя, поднимались к облакам, делали круг и снова пикировали, адская карусель, стервятники, дорвавшиеся до добычи. Бригадиру казалось, что мир вокруг него рушится, от грохота бомб и торопливых выстрелов зенитных пушек лопались барабанные перепонки. Простучала жалкая на этом фоне очередь «Брена»[238], и тут же один из стервятников выкинул шлейф черного дыма. Не выходя из пике, самолет врезался в землю[239].

— Мы его сделали! Мы его сделали!

— Ну вот,— криво усмехнулся бригадир,— хоть какая-то радость ребятам. Гибель одного из «юнкерсов» не имела вроде бы существенного значения — остальные машины продолжали сбрасывать свой смертельный груз. Однако плотный зенитный огонь отвлек их внимание от британской артиллерии, бригада понесла серьезные потери в живой силе, однако стоявшие в засаде пушки по большей части уцелели. Танки были надежно укрыты в лесу.

— Сэр, прорывается танковая колонна.

В бинокль хорошо различались черные силуэты с кургузыми пушками. Колонна казалась бесконечной, танки, танки, машины обеспечения, снова танки... «Пусть себе идут». Приказ был четким и однозначным: «21 мая 14.00. И сразу бросайте на них все, что есть. Время еще не пришло».

Минуты казались часами. 13.40...13.50...14.00!

— Танки, вперед!

С ревом моторов и лязгом гусениц танки вырвались из тени деревьев на солнце, давя кусты, служившие им прежде укрытием, их становилось все больше и больше — тридцать, пятьдесят, восемьдесят... Немцы не могли их не видеть, однако в первый момент никакой реакции не последовало. Возможно, командир попросту растерялся, не имея достаточных сил для отражения танковой атаки противника, ведь охранение грузовиков с боепитанием и бензовозов состояло всего из трех десятков «Pz.II» и нескольких чешских «шкод»[240]. Основные танковые силы Роммеля ушли далеко вперед.