Побег

— Недвижимость в Швейцарии — дело хорошее, — сдержанно отозвался Либерман, но углубляться в эту тему не стал, чем косвенно подтвердил мою догадку о местопребывании своей половины.

— Еще бы! — хмыкнул Калошин. — Что ж плохого в том, что люди богатеют? Только вот хотелось бы, чтобы не за наш счет.

— Эх, не то беда, что в России воруют, а то беда, что воруют с убытков, — произнес Гарик Саркисян фразу, бывшую в те годы очень популярной.

Либерман предпочел сменить тему.

— Мне еще рассказывали, что в Уральске во время речной прогулки кто-то за борт выпал? — проговорил он, вопросительно глядя на меня. — Правда или выдумывают?

— Чему ж тут удивляться! — подхватил Калошин. — У нас напоить гостя до полусмерти — дело чести. Я уж Лисецкого с Разбашевым и предупреждал, и пугал — как об стену горох! Они думали, что чем больше президент выпьет, тем больше им денег отсыплет. Самое смешное — что Борис Николаевич там капли в рот не брал, а они все так перепились, что одна местная чиновница в речку кувыркнулась!

— Вот это да! — воскликнул Гарик. — Не поездка, а сплошные приключения! Хорошо хоть никто не утонул.

— А мне говорили, там двое сверзились? — снова подал голос Либерман.

— Да нет, — со знанием дела ответил Калошин. — Свалилась одна, а другой сам прыгнул. Помочь хотел.

— Поди, тоже не соображал, — предположил Гарик. — Это ж сколько вылакать надо, чтобы в ноябре в речку сигануть?

Я прокашлялся.

— Вообще-то я не пью, — сказал я сухо.

— А ты тут при чем? — уставился на меня Либерман. До него, как и до остальных, смысл моих слов дошел не сразу.

Я сердито молчал.

— Так это были вы? — первым догадался Калошин. — Вы за ней прыгнули?!

Другие тоже были поражены.

— Сумасшедший! — ахнул эмоциональный Гарик.

— Тетка-то хотя бы симпатичная была? — интимно осведомился Либерман. Он уже успел прийти в себя.

— Очень! — буркнул я, вспоминая перекошенное лицо Татьяны Стуколовой и ее истошные крики.

— Да какая разница, симпатичная или нет! — не мог успокоиться Гарик. — В проруби на любовь как-то не больно тянет!

— Смотря какая любовь, — возразил Либерман. — У них, говорят, такие страсти кипели, что вода кругом бурлила! Волны ходили, как на картинах Айвазовского.

Все вновь рассмеялись, разумеется, кроме меня.

— Эх, бессовестные вы люди, — хихикая, корил их Калошин. — Человек, можно сказать, геройский поступок совершил, женщину спас, а вы над ним издеваетесь!

— Это еще неизвестно, спасал он ее или что другое с ней делал! — завелся Гарик. Он видел, что всю компанию, включая Калошина, тема речной любви ужасно забавляет, и, не смущаясь моим присутствием, принялся ее развивать: — Орала девка дуром, это факт. А уж что там под водой творилось, кто нам теперь расскажет? Да, попала она в переплет! Защитить себя не может — руки заняты, барахтается из последних сил. Уже захлебывается. А он, так злодейски ухмыляясь, к ней приближается — Гарик показал, как я ухмылялся. Вышло у него отвратительно, не говоря уже о том, что в его интерпретации я приближался стилем по-собачьи. — Она ему: «Караул! Помогите!» А он поднырнул, юбку ей...

С вашего позволения я не стану пересказывать, как, по мнению Гарика, я пользовался беспомощностью Татьяны Стуколовой и в какой последовательности. Расходясь, Гарик в лицах изображал то меня, то Татьяну, добавляя все новые невообразимые подробности, от которых меня то бросало в жар, то мутило. Хохот вокруг стоял гомерический. Я тоже изо всех сил старался улыбаться, но, как легко догадаться, у меня получалось довольно натужно. В глубине души смешной я эту историю не находил.

Наконец, Калошин решил, что с меня достаточно.

— Не обращайте на них внимания, — все еще всхлипывая от смеха и вытирая выступившие слезы, заметил он мне почти по-приятельски. — У них одни деньги на уме, вот они и завидуют тем, кто еще на что-то способен. Я, между прочим, в молодости и сам отчаянный был. Да! Не верите? И дрался, и в школе хулиганил. Бедовый! — он выставил кулаки и выпятил впалую грудь, с вызовом глядя на собравшихся, будто приглашая их к единоборству.

Желающих, конечно же, не нашлось.

— А чем вы вообще занимаетесь? — поинтересовался он у меня. — Когда за борт не прыгаете?

Я на секунду замялся, и Либерман ответил за меня:

— Он в нефтяном холдинге работает. Правая рука у Володи Храповицкого. Есть там такой олигарх местный, хороший парень, умница, но налоговая полиция его почему-то невзлюбила. Взяли да и арестовали среди бела дня.

Симпатия мигом слетела с лица Калошина. Он сразу вновь одеревенел и ушел в себя, как в раковину.

— Что ж, он, выходит, совсем налогов не платил, этот ваш олигарх? — колко осведомился Калошин, кося на меня недобрым глазом. — Если полиция на такие крайние меры пошла?

— Налоги тут ни при чем, — возразил я. Его неприязненная реакция меня поразила, я не знал, как его разубедить и оттого начал волноваться. — Это заказное дело. Я как раз хотел обратиться к вам за помощью.