Побег

- Не любит он распространяться о себе, - отозвался Знаменский.

- Не люблю, - подтвердил Багров. - Характеристика на меня с места жительства есть. Пьяница и хулиган. Недавно по заявлению жены трое суток отсидел, потому как посуду дома переколотил и соседку обхамил да облаял. И хватит. Нутро напоказ выворачивать - совершенно не к чему.

После краткой паузы адвокат начал складывать свои бумаги.

- Всего доброго.

Вздохнул и вышел. Знаменский - следом: потянуло извиниться за Багрова и посоветовать подробно побеседовать с его женой. Но Костанди опередил советы:

- Интересный какой человек. Очень несчастный... Мне повезло.

Знаменский с симпатией пожал узкую горячую руку. Адвокатов он, честно говоря, недолюбливал - в целом. Хотя многих уважал. Но подобные Костанди попадались редко.

- Защитники, полузащитники... - процедил Багров, когда Знаменский вернулся в кабинет. - От кого меня защищать, Пал Палыч? От меня самого если. А на суде все будет аккуратно, ясней ясного. Наломал дров - изволь к ответу.

"На суде Костанди тебя, невежу, удивит, - усмехнулся про себя Знаменский. - Будет время - приду послушать".

Он убрал папку с делом, сунул в карман авторучку, давая понять, что официальная часть разговора закончена.

- Ну, вот и все. Багров... Так и простимся?

Тот понял, что следователь ждет откровенной исповеди, но навстречу не пошел:

- Сам горюю, гражданин майор. Я от вас худа не видел.

- Вот вы меня напоследок и уважьте.

- Чем?

- Расскажите все по правде. Не для следствия, следствие закончено. Мне лично.

Багров улыбнулся большим ртом.

- Что же, завсегда приятно вспомнить... На Выхина, вы знаете, я большой зуб имел. Ну и порешил: устрою ему пятиминутку по-своему! Только он бригадиров собрал, я прицепил его прорабскую будку к бульдозеру - и прямиком ее к котловану. Развернул аккуратненько и поставил на самый край. В окошко не пролезешь, а в дверь - это с парашютом надо. Страху они хлебнули - будь здоров! Еще немного, и могли загреметь...

- Я же не о том, Багров, отлично понимаете. Дремучая вы для меня душа. Может, рассчитывали остаться безнаказанным?

- Да что я - маленький?

- Не похоже. Тем более не верю я вашим объяснениям. Всерьез ненавидели прораба Выхина?

- Для вас лично? Конечно, Выхин - просто так себе, вредный человечек. Куда его ненавидеть!

- Вот видите, концы с концами и не сходятся. Знали, что придется расплачиваться, и все-таки устроили кутерьму! А вдруг бы грунт действительно пополз?

- Там пенек еловый я приметил, - подмигнул Багров, - он держал. А вообще вся затея сглупа.

- Я примерно представляю себе, что такое дурак. Картина иная.

- Спасибо на добром слове... Ну, может, со зла. Этак вдруг наехало... Сколько б ни врали, а русский человек работать умеет. Если пользу видит. Но когда дорогу кладем абы как, ради квартальной премии начальникам - захочешь работать? И во всем сущая бестолковщина. Круглое велят носить, квадратное катать. Гравий с бетоном - на сторону. Лет через пять от трассы одни ухабы останутся. А, что толковать!..

- И приписки небось.

- Да где без них, Пал Палыч? На приписках нынче земля стоит.

Оба помолчали. Вроде и вязался откровенный разговор, но ответа на вопрос Знаменского не было.

- Однако, Багров, не Выхин же придумал круглое носить, квадратное катать. Он вот удивляется: понятия, говорит, не имею, чего на меня Багров взъелся!

- Тогда одно остается - спьяну накуролесил.

- Думал я, - серьезно и как бы советуясь с Багровым, проговорил Знаменский. - И опять не выходит. Уж очень точно вы с этой будкой: поставили тютелька в тютельку над котлованом. Еще бы сантиметров тридцать - и ау.

- Это да, - с гордостью кивнул Багров. - Сработано было аккуратно.

- И непохоже, что вы хоть теперь раскаиваетесь.

- А чего раскаиваться? Потеха вышла - первый сорт! Вы бы поглядели на Выхину рожу! Он ведь о своем авторитете день и ночь убивается, и вдруг такая оказия!

- Так, - все силился протолкаться к правде Знаменский. - Не спьяну, значит. Да и выпили вы по вашим меркам не очень.

- Грамм двести и пивка. Бывало, чтоб забыться, втрое больше принимал, и то не всегда брало.

- Багров, от чего забыться? Расскажите, право. Вам теперь долго-долго не с кем будет поговорить.

Багров крепко, кругами потер лицо; стер наигранное веселье. Взгляд отяжелел, налился тоской. Он упер его в пол.

Неужели так и уйдет неразгаданный? Костанди сказал "очень несчастный". Он что-то учуял особое. А Знаменский не понимал... Нечего делать, не всякое любопытство получает удовлетворение. Кнопка под рукой, пора вызывать конвоира.

Но Багров вдруг вскинул голову и спросил быстро, боясь, видно, передумать:

- Вы, Пал Палыч, женаты?

- Нет пока.

- Считайте, повезло.

- Да?.. - вот уж чего тот не ждал. - Мне ваша жена показалась чудесной женщиной. И она так тяжело переживает...

Багров оживился:

- Переживает? Вот и распрекрасно! Пусть переживает. А то вздумала меня тремя сутками напугать!

- Ну и ну... - опешил Знаменский.