Побег через Атлантику

Сейчас Карлос чистил любимого коня андалузской породы и искоса поглядывал на окно. Он видел, что дама за ним наблюдает. Ещё он заметил, что с него не спускает глаз охрана. Эти у него вызывали лёгкое раздражение уже хотя бы тем, что, не спросив, заняли лучшую комнату в хозяйском крыле, сделав из неё что-то наподобие оружейного склада. Наконец, дама в окне исчезла, и Карлос облегчённо выдохнул. Теперь он украдкой бросил взгляд на охранников и не смог скрыть удивления. Эти тоже исчезли. Однако он быстро понял причину – четверо в серой без знаков различия форме бросились открывать ворота, через которые на ранчо въехали два автомобиля. Из заднего выскочили люди в чёрных строгих костюмах, не скрывавших под распахнутыми пиджаками рукоятки пистолетов, и бросились открывать дверь в первом автомобиле. Из автомобиля вышел полный низкорослый человек с обвисшими щеками и короткой стрижкой, своим видом напомнивший Карлосу налогового бюрократа. Еще намётанным глазом Карлос заметил, что ботинки у него стоимостью не меньше породистого скакуна. Не поднимая глаз, бюрократ прошёл по усеянной цветами ухоженной тропе и исчез в доме.

Гитлер поднялся с кресла и, не скрывая удивления, осмотрел Бормана с головы до ног. Своего секретаря он привык видеть исключительно в форме начальника Партийной канцелярии НСДАП, сейчас же партайгеноссе был одет в костюм тёмно-серого цвета в полоску, сшитый лучшим портным Буэнос-Айреса. В руках он держал кожаную папку, опоясанную ремнём на замке.

– Мартин, ты ли это? – натянуто улыбнулся Гитлер.

Борман сдержанно кивнул, затем, заметив стол, пересёк зал и, не спрашивая разрешения, плюхнулся в кресло, швырнув папку на край стола. Потом, спохватившись, открыл замок.

– Как обустроились? Вам понравилось ранчо Сан-Хуан? Его подобрал я. А как вам фирменное блюдо его хозяина? – не умолкал он, роясь в бумагах. – Он вам его уже предлагал? Как по мне, так слишком острое. Но вот чего не отнять – здесь прекрасный воздух. Но скоро вы отправитесь туда, где воздух будет ещё лучше.

– Мы должны отправиться куда-то ещё? – удивилась Ева.

– Да. Скоро на это озеро прилетит гидросамолёт одной местной авиакомпании и отвезёт вас на запад. Небольшой городок Сан-Карлос-де-Барилоче у подножия Анд. Обещаю, что на сей раз это будет ваше последнее путешествие. Горный воздух, прекрасные доктора, что ещё нужно чтобы бесконечно наслаждаться оставшимися годами жизни?

– Доктора? – не понял Гитлер.

– Прекрасные доктора! – подтвердил Борман, впервые за время встречи подняв на Гитлера глаза. – Вам сделают пластическую операцию, изменят форму носа, линию губ. Вы станете неузнаваемы. С вами отработают другую походку, жесты, и даже добавят в речь лёгкий испанский акцент. Вы станете совершенно другим человеком.

– Другим человеком? – опешил Гитлер. – Мартин, да в своём ли ты уме?! Я фюрер Германии, и не собираюсь прятаться и становиться другим человеком! То, что произошло, – всего лишь временная неудача! Я здесь для того, чтобы начать всё сначала. Четвёртый рейх – вот главная наша цель.

– Безусловно, – недовольно поморщился Борман. – Но сейчас это несколько преждевременно. К сожалению, никто не верит в то, что вас больше нет. Вот только доставленные мне последние новости: три дня назад американские сенаторы назначили премию миллион долларов за доказательства вашей гибели, и они уверены, что премия останется невостребованной. Четвёртый рейх будет, но позже, а сейчас мы вынуждены скрываться.

– Но не от немцев!

Лицо Гитлера начало нервно подёргиваться. Сырость лодки добавила в список его болезней долгие приступы ревматизма. Он часто страдал от болей в суставах правой руки, но это было ничто по сравнению с острыми невралгическими болями. Стоило ему начать нервничать, как кусочек дуба, при взрыве засевший у него между глаз, глубоко в носовых костях черепа, вызывал резкие судороги.

– С вами я отправлю прекрасного повара, – невозмутимо продолжал Борман. – Я лично переманил её из элитного ресторана в Буэнос-Айресе. Поверьте, в столице имя Кармен Торантуихи знают не хуже имени любовницы Перона Эвиты Дуарте. Отлежитесь, поправьте здоровье, придите в себя. У вас был трудный путь.

Борман искоса взглянул на реакцию Гитлера, и реакция не заставила себя ждать.

– Никогда! Слышите – никогда! – неожиданно дыхание Гитлера сбилось, и он надрывно захрипел, схватившись за грудь.

– Ади! – бросилась к нему Ева. – Я позову Штумпфеггера!

Он отстранил её и, собравшись с силами, закончил осипшим голосом:

– Никогда вы не заставите меня прекратить мою борьбу.

– Ни о каком прекращении борьбы речи не идёт, – пошёл на уступку Борман, – считайте это временной передышкой. Я привёз вам новый паспорт.

– Он мне не нужен, – огрызнулся Гитлер.

– Новые документы нужны всем нам. Взгляните.

Борман вытащил из нагрудного кармана пиджака паспорт тёмно-синего цвета и, развернув, протянул его фюреру.

– Это мой.

– Ваш? Уругвайский паспорт? На имя Риккардо Бауэра? – прочёл Гитлер.

– Так теперь меня зовут. Вы же будете…