Побег из ада

Четырнадцать лет назад моя мама стала посещать протестантскую церковь. Я тоже ходила на служения, практически с самого рождения. Мама всячески пыталась вразумить отца, молилась за него и надеялась, что он изменится.

Самая яркая агрессия с его стороны мне запомнилась еще в возрасте пяти лет. Была зима. Мы откуда-то возвращались. Между родителями произошла мелкая ссора. Единственное, что я запомнила, это как мой отец повалил маму в снег и со всей силы несколько раз ударил ногой. Мы тогда еще жили у родителей папы. Я помню, как после этого случая сказала маме, чтобы она разводилась с отцом. А мама в ответ на это заплакала.

Мой отец издевался над мамой. Вся ее молодость прошла в ругани и скандалах. Она искала поддержки хоть в ком-то, искала утешения, излечения душевных ран и думала, что нашла в церкви. В тот период жизни мне тоже казалось, что вера и посещение служений помогают. Мы каждое воскресенье приходили церковь и постоянно молились о нашей общей проблеме – об отце. Но наши молитвы не были услышанными. Ад на земле продолжался. И иногда мне казалось, что все становилось только хуже.

Нам никто не мог помочь, даже милиция. Крики порой были настолько громкие, что их слышали соседи.

Когда мама вернулась из магазина, а отец получил то, что хотел, он на какое-то время успокоился. И около часа в доме царило что-то наподобие тишины, если не считать привычных криков: “п…”, “с…”.

После небольшого перерыва отца начало носить по дому, как одержимого. Сначала он разбросал в кухне еду, крича, что эту х… он есть не будет. Затем он громко ходил из комнаты в комнату, хлопая при этом дверьми. Потом его начало носить то к маме, то к нам в комнату.

Каждый из нас, спрятавшись по своим “норам”, ждал, когда все это утихнет, но бес, который сидел внутри отца, не отпускал. Он терроризировал нас и не давал отдохнуть. То отцу казалось, что я слишком громко смотрю фильм. Он залетал в комнату и кричал, чтобы я сделала тише: я что, глухая, раз так громко смотрю? Хотя я смотрела фильм достаточно тихо, или мне так просто казалось. Он всячески обзывал меня и снова уходил в свой зал, демонстративно хлопая дверьми. Затем отец привязался к плите, которая никак не могла зажечься. Он начал со всей силы бить по ней кастрюлей. До моей комнаты доносились звуки упавшей на пол крышки. Затем посыпалась стоящая возле плиты посуда. Я услышала, что мама вышла из комнаты и торопливо направилась в кухню. Ее нервы уже не выдерживали. А кто бы мог вынести почти три часа беспрерывной пьяной ругани и бьющейся посуды? Учитывая, что пьяного человека никто не трогал, он сам себя заводил.

–Как же ты меня достал! – со всей силы, которая еще была, кричала мама. Затем, сбавив тон, она продолжила: – Что ты все ломаешь? Ты это покупал? Ты это готовил? Как ты уже всех достал! Идиот!

На какое-то мгновение отец замолк, видимо, его пьяный мозг переваривал, что только что сказала мама. Затем отец истерически засмеялся. Казалось, что именно такую реакции он и ожидал.

–Я идиот? Ты меня только что назвала идиотом? Падла ты, с… е…! Как же ты меня зае…! – Я слышала, как тяжелые шаги направились в сторону мамы. – Что? Что ты мне сделаешь? Ударишь? Давай! Бей! – не успокаивался отец. Атмосфера накалялась. Мое сердце колотилось все быстрее. По всему телу прошла дрожь. Я знала, чем обычно все заканчивается. Хоть мой отец и был ужасно пьян, но он был сильнее мамы. И я всегда боялась, что однажды может случиться что-то непоправимое.

–Хватит уже все крушить в доме! Стекла побиты! В дверях нет ручек, выключатель в кухне сломан. Микроволновая плита разбита! Посуду тоже почти всю перебил! Ты вообще ничего не делаешь дома! Только пьешь и ломаешь, – продолжала мама.

–Ах, значит, я ничего не делаю? А кто этот дом построил? Кто?

–Только домом и хорохоришься! Его достроить надо! Последние пять лет вообще ничего не делаешь!

–Так, п…, не заводи! Ты меня знаешь! – прокричал отец.

–А то что, ударишь меня? Как ты мне надоел! Все жизнь мне испортил! – Мама вышла из кухни и направилась в свою комнату.

Из кухни раздался смех. Отец еще раз попробовал включить плиту и прикурил.

–Я ей всю жизнь испортил, – повторял отец. – Х.. с тобой, золотая рыбка! Х.. с тобой.

На какое-то время отец утих, он вышел из кухни и пошел в сенцы. Миша продолжал сидеть на полу и играть в машинки. Брат, навероне, так же, как и я, сильно переживает. Мне было жаль, что он растет в таких условиях. Больно от того, что ему приходится слышать и видеть все это каждый вечер. Я мечтала, чтобы отца забрали хотя бы на день, чтобы провести вечер в спокойствии, чтобы тебя никто не трогал, чтобы можно было делать то, что захочешь. Но как на зло, у отца никогда не было командировок и он никогда не болел. Хотя нет, один раз он сломал ногу. Тогда папа не пил два месяца. Находился дома, его практически не было ни видно, ни слышно. Отец целыми днями сидел возле телевизора, оставляя на вечер гору немытой посуды и прокуренный дом. Но уборка за ним была для меня лучше, чем тревожные вечера.