Побег из ада

Я купила один пончик с повидлом, сладкую “корзинку”, сок, и расплатилась деньгами, которые предназначались утреннему водителю. Но благодаря его доброте, смогла купить себе что-то вкусное.

До ближайшего автобуса оставалось около двух часов. Я, не торопясь, вышла из магазина и медленным шагом направилась в сторону местного автовокзала.

Хоть город абсолютно мне не нравился, но из-за поездок в редакцию я посещала его несколько раз в месяц. Проходя мимо домов, которые растянулись вдоль улицы, я смотрела на окружающий меня серый пейзаж и пыталась представить, как в будущем будет выглядеть моя жизнь. Стану ли я известным журналистом? Буду ли работать в редакции печатных СМИ или же на телевидении? Будут ли у меня муж и дети? Что вообще приготовила жизнь?

Новый путь меня нисколько не пугал, а наоборот, я боялась, что не смогу сдать вступительные экзамены и останусь жить в Смиловичах.

“Хотя, почему же? Даже если не поступлю, я всегда могу найти работу и снять квартиру в Минске”. – Размышляла я, приближаясь к зданию автовокзала.

Оставаться в родном городе я не хотела. В глубине души была уверена, что точно не проведу здесь свой век. Меня всегда тянуло куда-то далеко. Куда-то за пределы Смилович, за пределы Беларуси. Когда-нибудь я уеду… Когда-нибудь настанет это время.

Глава 2

Обед. Ветер был уже не таким колючим. Я поднималась по небольшой горке. Деревянные и кирпичные дома, огороженные заборами, выстроились в шеренгу с обеих сторон. Я бросила беглый взгляд на деревянный дом по правой стороне, который от старости немного перекосило. Мне всегда было интересно, чьи это владения, и жив ли вообще хозяин. Но судя по забитым окнам, можно было догадаться, что дом заброшен. Он располагался на возвышенности, а через поваленный забор и сорняки в огороде, виднелась часть моей улицы, которая находилась в низине. Издалека видела узкую дорогу и бескрайние поля, а примерно посередине стояли три одиноких дома.

Дойдя практически до самого верха, я повернула направо. Родная мне улица была безлюдной. Совершенно новая улица в Смиловичах. В свое время мой отец один из первых построил здесь дом. Сейчас возле нас уже жили соседи, а на выкупленных участках был залит фундамент или возводилось здание.

Я не торопясь возвращалась домой. Медленно шла и разговаривала сама с собой. В такие минуты я любила порассуждать, помечтать, придумывать новые идеи для статей. Порой я могла так увечься, что не замечала, как доходила до дома. А иногда намеренно шла дальше по улице, чтобы не мешать своему воображению. Я любила тишину, которая здесь царила. Смотрела на недостроенные дома и выглядывала в них что-то мистическое, потустороннее. Когда тьма поглощала городок, а я одна шла по улице, мне казалось, что в пустых окнах недостроенных зданий можно увидеть призраков. А иногда чувствовала, что за мной кто-то идет. В такие моменты я боялась обернуться, мое сердцебиение учащалось и, переполненная страхом, я со всех ног бежала домой.

Когда я дошла до середины улицы, передо мной на широком поле, разделенном дорогой, стояли три дома в ряд. Два, построенные из кирпича, а один – деревянный. Тот, что стоял между кирпичным и деревянным смотрелся серо и одиноко. Когда-то белый камень, напитав в себя атмосферных осадков, поменял цвет на светло-серый, и от этого дом казался еще более унылым.

Его окружал забор, в котором вместо ворот и калитки было пустое пространство. Казалось, кто-то начал возводить ограду, но на полпути забросил. Крыльцо, сделанное из бетона, уже успело прийти в негодность. Ступеньки крошились, а правое крыло потрескалось у ступенек, и казалось, вот-вот рухнет. Во дворе возле натянутой соседями справа сетке вместо забора, лежала брусчатка, которая должна была украшать вход в дом. Но она просто осталась забытой.

С заднего двора виднелась белая, местами уже ржавая машина “Жигули”. Лобового стекла не было. Из-под колес пробивалась высокая сухая трава. За машиной простиралось поле, которое также поросло травой.

При сравнении этого дома с соседскими, возникали двоякие чувства:

“Как можно так запустить дом? А может, там просто никто не живет?”

Я подошла ближе, посмотрела в окна, в которые виднелись старые застиранные шторы, и, тяжело вздыхая, направилась к входной двери.

Это был мой дом …

Мне всегда было тяжело возвращаться. В этих стенах я не чувствовала себя ни комфортно, ни безопасно. Я никак не могла изменить то, что происходило здесь по вечерам. И от безысходности оставалось только смириться да как-то приспособиться к жизни.