Побег из Амстердама

В конце концов я включила телевизор и посмотрела какую-то дурацкую передачу, в которой шестерых молодых людей поселили на роскошной вилле в Испании, и теперь они по очереди запросто прыгали к друг другу в постель, приглашая весь мир на это полюбоваться. «Это же просто игра», — с улыбкой сообщил до противности уверенный в себе парень, и я взбесилась. Я бесилась от всего. Этот тип, играющий в грязные игры со своими соседями. Люди, которые на это смотрели. Стремительно растущий аппетит к «жареному» во все мире. То, что психологические игры превратились в народную забаву. Моя сестра с ее упертым всезнайством, ее обиженное лицо. Но больше всего я злилась на себя.

Глава 24

Я не могла уснуть. Я так завелась, что все мои мышцы протестовали против отдыха. Я решила выкурить еще сигарету на балконе, завернувшись в одеяло. Ветер успокоился, и на небе высыпали звезды. В детстве я каждую неделю видела с балкона падающие звезды, Анс не видела их никогда, и это ее очень злило. У меня почему-то хватало времени и терпения часами наблюдать за огоньками, пытаясь представить себе, что́ они есть на самом деле — бесконечность. Анс была слишком занята — надо было расставить ботинки по порядку и рассадить кукол по ранжиру.

Я скучала по своему дому. По комнате со старинным красным креслом, в которым я так любила сидеть поперек, положив ноги на вытертый подлокотник. Скучала по своей музыке. Энн Пиблз. Тихонько я стала напевать из «Steal Away»: I have to see you, somehow, wooh, not tomorrow, but right now.[4]

От этого мне становилось еще грустнее. Я тосковала по своей жизни в Амстердаме. Так захотелось проехать по городу и сделать покупки на рынке Алберта Кейпа. Порепетировать с группой и пособачиться с Мартином. Выпить потом по рюмочке в кафе «Лушье». Пожарить картошку для детей в своей собственной кухне. У меня, в сущности, была замечательная жизнь. Здорово было петь с группой раза два в неделю, получать свои деньги за озвучивание роликов, а остальное время сидеть в свое удовольствие с детьми. Я просто жила, не задумываясь всерьез ни о чем. И вдруг все это у меня отняли. У меня не оставалось времени горевать о потерянном ребенке и потерянной любви. Чего он хотел от меня? Зачем все это? Или Анс права, и мне действительно надо опасаться Геерта? А разве мне было с ним страшно?

Да, было однажды, и не так уж давно. В порыве ревности он смахнул со стола чайник и швырнул тарелку мне в голову. Он слишком много выпил, и когда пришел домой, я как раз говорила по телефону с Мартином. Мы смеялись над какой-то чепухой, а он подумал, что это над ним. Я рассердилась на него. Это было последней каплей. С этого момента я уже точно знала, что дальше так продолжаться не может. Что я должна что-то решить.

Я дрожала, несмотря на одеяло, и вернулась в комнату. Мейрел и Вольф спали рядом. Спокойно и доверчиво. Я села на их кровать и погладила теплую, мягкую щечку Вольфа. Они казались такими ранимыми, такими хрупкими и беззащитными. Может быть, Анс права. Может быть, действительно будет лучше, если мы на некоторое время скроемся от Геерта.

Между тем была половина третьего ночи, и я уже целый час стояла в раздумьях, надо ли мне говорить с ней. Все-таки надо. Я не смогу уснуть, пока не поговорю с ней. Я не могла переносить, когда она на меня сердилась. Она, конечно же, поймет, если я ее разбужу.

Страх сковывал все мое тело, я должна была избавиться от него, я должна была поговорить с кем-нибудь. Мне нужно было знать, что я не одна, что Анс не отвернулась от меня.

Я поднялась по лестнице, босые ноги так замерзли, что я их едва чувствовала. Я остановилась перед дверью ее спальни. Почему так происходит? Я взрослый человек, а чуть что, сразу хватаюсь за подол своей сестры, как сопливая девчонка. Что со мной случилось? Я начала дрожать и всхлипывать и съехала по стенке на пол. У меня не хватало смелости постучать к ней в дверь, я не могла признаться, что мне страшно и я прошу ее утешить меня.

Ее кровать заскрипела, и я услышала шаги по деревянному полу. Дверь открылась. По лицу Анс я поняла, что она тоже не спала.

— Мария, что ты?

— Прости, что я тебя разбудила. Но я не могу спать. Я не хочу ссориться с тобой.

— Пойдем сядем. Ничего. Я не спала.

Я села рядом с ней на кровать.

— Вот, выпей-ка глоточек.

Она дала мне стакан воды и накинула на меня свой халат. Я посмотрела на фотографии на ее ночном столике. Вот они вдвоем с Мартином на пляже солнечным днем. Анс в красном купальнике прильнула к загорелому, прожженному солнцем телу. Она улыбается, он смотрит серьезно. Его светлые волосы зачесаны назад, он хмурится и щурит глаза от солнца. В его лице было что-то дьявольское. Я этого никогда раньше не замечала, но на этой фотографии он был похож на ястреба. Острый нос, тяжелые брови и глубокие складки вокруг рта.