Побег из Амстердама

— Это действительно очень жаль, мефрау Фос, так как письма были единственным вещественным доказательством. Вы показывали их господину Виттеброоду?

— Да.

Он что-то записал и начал листать блокнот назад.

— Буду с вами откровенным. У нас в руках нет ничего, с чем можно работать. Сегодня утром я получил список всех входящих звонков на номер господина Де Корте, из которого следует, что звонок о вашей кончине был сделан с мобильного телефона, зарегистрированного на ваше имя. Что касается пожара в вашем доме на улице Фонделкеркстраат, то причиной его скорее всего являлся не поджог, а непрофессионально установленные лампочки в кухонных шкафах, которые и вызвали возгорание. Кроме того, вероятно, не был закрыт газ, что могло вызвать взрыв. В пожаре были уничтожены важные вещественные доказательства. Так или иначе, у нас ничего нет. Кроме жалобы на вас господина Де Корте за ложный вызов.

Глава 23

После отъезда Ван Дейка мои мысли завертелись с головокружительной скоростью. Пожар. Шкафчики. Оставленный свет. Разве я оставила свет? Я была уверена, что нет. С другой стороны, я теперь ни в чем не была уверена. Кто-то был в моем доме. Звонил с моего мобильного. В ту ночь, когда я боялась выйти в коридор, а Мейрел и Вольф спали в моей кровати, он был внизу. Он звонил в похоронную контору. Он хотел не просто меня напугать, а выставить перед всеми сумасшедшей. Вот чего он добивался.

По спине у меня покатился холодный пот, а выпитый чай устремился наверх. Упершись кулаками в живот, я согнулась, пытаясь не терять контроль. Вся группа видела крысу. Геерт читал письма. Виттеброод читал письма. Я не сошла с ума. По глазам Ван Дейка я поняла, что он мне не верил. Он меня просто жалел. Он решил, что с головой у меня не в порядке, и как крик о помощи я придумала себе маньяка. Возможно, он покопался в моем прошлом и выяснил, что моя мать страдала параноидальной шизофренией, боялась, что мы хотим ее отравить, и поэтому пыталась убить моего отца.

Если бы я знала, что делать. Если бы я знала, зачем я далась этому психу. Если бы я знала, кому я так далась. Это должен быть кто-то знакомый. И опять я уперлась в Геерта. У него был ключ от моего дома. Он знала историю моей матери. Он устанавливал на кухне лампочки.

Вдруг я подумала про Мартина. Он так хотел детей. Он занимался наследством. Он тоже знал все обо мне и моей сестре. Часть наследства он вложил в ценные бумаги — для детей. У него были проблемы. Если он уберет с дороги меня, моя сестра унаследует мой дом, все имущество и получит опеку над Вольфом и Мейрел. Геерт бы попытался ее оспорить, но с его образом жизни шансов у него не было никаких.

Или Стив. Все началось с того момента, как он возник на горизонте. Но с чего бы Стиву это делать? Нет, его сразу можно было вычеркивать из списка подозреваемых. Стив был слишком ленивым и эгоцентричным для подобных акций.

Все, надо остановиться. Может, целью моего преследователя было как раз настроить меня против моих близких. Чтобы я все больше отдалялась от всех. Сумасшедшим был он. Не я. Он хотел показать мне, как близко он может подобраться. Как крепко он держит в руках все ниточки, так что я не смогу вырваться, никто не станет мне верить и даже полиция не сможет меня защитить.

Анс вернулась домой, матерясь и вздыхая. Она сбросила туфли в коридоре, повесила мокрую куртку на вешалку, натянула шлепанцы и, ругаясь, поплелась в комнату.

— Эта долбаная пробка! Чокнуться можно, да погода еще такая мерзкая, — она упала в кресло, покрутилась в нем и закрыла глаза. — Я просто никакая.

Ее длинные волосы прядями прилипли к лицу. Глядя, как она сидит, я поняла, что она похожа на папу. У нее были более резкие скулы и острый нос, чем у меня. Гладкая и почти прозрачная кожа, как у нашей матери. Я была намного круглее, чем она.

— Можно мне сигарету? — спросила она, все еще не открывая глаз.

Я хотела с ней поговорить. Рассказать, какое несчастье случилось у меня сегодня. Но вдруг опять почувствовала километровое расстояние между нами. Я опять стала младшей сестренкой, которая вечно путается под ногами. А еще я боялась, что она, услышав всю историю, подумает, что Ван Дейк прав. Она вспомнит, что случилось с нашей матерью.

Анс подошла к окну и стала смотреть на дюны, положив руки на пояс.

— Уму непостижимо, с каким дерьмом мне приходится сталкиваться, — начала она. — Сегодня приходили на консультацию три мамаши с детьми. Одна — наркоманка и все свои проблемы вымещает на четырехлетней дочке, другая позволяет своему дружку издеваться над тринадцатилетней дочерью, третья надирается в стельку, садится за руль и влетает с детьми на заднем сиденье в жуткую аварию. И все трое клянутся, что ужасно любят своих детей. Умоляют разрешить им о них заботиться. И от всех, позвольте заметить, просто несет выпивкой! И ведь это уже пропащие дети! Смотришь на эти наглые, тупые рожи и не видишь ничего, никаких признаков жизни, никаких эмоций в глазах!

Я подошла к ней.