Побег из нубятника

Мы ходили по поляне, собирая лут и перебрасываясь фразами, словно оттягивая момент, когда нам придётся идти дальше. Пока нам везло, все целы и по большому счёту даже не сильно устали. Паладин со своими тёлочками сделал за нас половину работы. Но что ждёт нас за последней стеной колючего кустарника?

Макс рассказывал путано, и главное, что мы поняли – «Топтыг – это трэш», и «там зверюг до хера». В прежние реролы Макса сюда приходила толпа человек в тридцать и тупо брала массой.

После слива информации о доспехе Пифона боссов стали фармить малыми группами. Это прибавило зрелищности, но снизило эффективность. А главное, традиция ходить на боссов большим кагалом канула в лету.

– Двинемся, что ли, – с ленцой сказал Чингиз. – Вперёд меня не бежим, стреляем по команде, всё ясно?

Его бойцы кивнули, хотя говорилось это в основном для нас с Максом. Чингиз всё больше напоминал мне вояку. Вот прямо легко как-то представлялся мне в военной форме, с погонами капитана или майора. А может, и целый отставной полковник. Сидит себе на пенсии и в игрушечки поигрывает. Игра обманчива.

Проход был узкий, идти получалось только по одному человеку. След в след. Лид пошёл первым, за ним его команда. Я смотрела в затылок низенькому Аладушкину, а Макс сам напросился замыкающим. Не удивлюсь, если исключительно ради того, чтобы моей задницей любоваться. Ну и пусть малыш порадуется, от меня не убудет.

На входе у нас получилась небольшая куча мала. Каждый наткнулся на впереди идущего. А всё потому, что Чингиз встал столбом. Рядом столбиками замирали остальные.

Наши глаза так привыкли к унылой серости Урочища, что здешние яркие краски просто взрывали зрачок. Большая поляна купалась в солнечном свете. Кроны деревьев тут расступались, создавая сверху окно в бескрайнее голубое небо с лёгкими облачками.

На сочной зелени травы пёстрыми пятнами горели жёлтые, красные и синие соцветия. Ромашки… лютики… маки… Моё знание ботаники пасовало перед всей этой красотой. Сладкий, немного пряный запах висел в воздухе. На небольших кочках бусинками переливалась спелая земляника. Басовито гудели пчёлы, шмели, шныряли стрекозы.

В детстве мы нанизывали круглые ягодки земляники на длинные травинки. Такие маленькие сладкие шашлычки. Мы бежали домой и дарили их маме, а когда стали постарше – лучшим подружкам и мальчикам, которых считали симпатичными.

Не удержавшись, я присела на корточки, потянулась к ягоде и вдруг увидела перед собой пару блестящих чёрных глаз.

Из травы на меня смотрел враг, давний и ненавистный.

– За-а-а-ай-йцы-ы-ы!!! – завизжала я.

В тот же миг трава, цветы и кустарники вокруг ожили и зашевелились. На нас серой волной хлынули зайцы!

– Что за гадство?! – взвыл Чингиз.

Он пытался отмахиваться от мелких дряней двуручником, потом бросил его и стал лупить по своим бокам и коленям как человек, который отбивается от роя ос.

Лучники успели сделать по два выстрела, пока их не накрыла пушистая волна. Зайцы кусались, били с наскока передними лапками, драли задними. Их мелкие коготки не могли прорвать даже кожаные доспехи, но ушастые твари находили уязвимые места – шею, живот, подмышки.

Хуже всего пришлось Аладушкину. Никакой брони на нём не было, зайцы превратили его балахон в лохмотья и теперь грызли беззащитного жреца, как стая сухопутных пираний. Аладушкин вопил, прося о помощи, не выдвигая при этом ни одной конструктивной идеи.

Хилку я кинула машинально. Просто вспомнила свой забег по полю и поняла, что хил сейчас упадёт. Амбиции амбициями, но оставаться наедине с Топтыгом мне не хотелось.

Мне повезло дважды. Первый раз, когда я нарушила приказ Чингиза и отошла в сторону за земляникой. Основная волна ушастых бросилась на мужчин, очевидно, сочтя их самыми опасными. Второй – когда Макс решил пересидеть угрозу и ушёл в стелс.

Зайцы не видели его, но наверняка чувствовали. Они вертели по сторонам своими огромными ушами, а потом вычислили тихушника и накинулись на него с особой злостью. Этим он подарил мне буквально полминуты на раздумье, но мне хватило.

– Чингиз, агро!!! – заорала я.

– Я их не удержу! – варвар скидывал с себя зайцев, но на него тут же прыгали новые.

– Ты толстый! Остальные не устоят!

– Аррррррр!!! – затянул варвар.

– Не бейте, не трогайте их! Пускай перетянет! – Я понятия не имела, что делать дальше, но это хотя бы позволит нам выиграть время.

Варвар встал неподвижно, словно статуя. Глаза закрыты, на виске от напряжения бьётся жилка. Было видно, как ему больно. Мелкие острые зубки и коготки по всему телу. Это сбивает концентрацию и может свести с ума.

– Аррррррр!!!

Зайцы нехотя выплёвывали своих жертв. Словно через силу они спрыгивали с бойцов и медленно, но неумолимо прыгали к Чингизу.

Его облепили полностью. Мохнатая, закрывающая даже лицо шуба, которая постоянно копошится, дёргается и пищит. Зрелище завораживало, и в то же время от него хотелось блевать.

– Хиль его, я не вытяну! – это уже Аладушкин.

Зайцы словно высасывали из варвара жизнь. Урон шёл непрерывно, как при дебафе, только на порядок сильнее.