Побег из приюта

Рики до сих пор не смог привыкнуть к заточению. Даже сейчас, несмотря на тревогу о судьбе Кэй и любопытство относительно карточки пациента по фамилии Десмонд, он представлял себе, как мог бы броситься бежать, прорваться мимо санитара, вырваться за ворота, отделяющие его от подъездной дорожки, и мчаться, пока Бруклин не скроется из виду.

Кэй не пришла на ланч, и в саду ее тоже не было. Оглядевшись, Рики не усмотрел никаких признаков того, что другие пациенты это заметили или что им есть до этого какое-то дело. Это было очень грустно, ведь Кэй обращала внимание на всех.

Когда спустя час он направился к входу в клинику, его пробрал озноб, похожий на порыв ветра, превратившийся в стрелку и указывающий путь к свободе.

– Беги, – прошелестел тихий голос у него за спиной.

Рики точно знал, что это прозвучало не у него в голове. Он резко обернулся на голос, снова ощущая скользящий по коже холодок.

– Рики, скорее, пора заходить, – окликнула его сестра Эш.

– Но я услышал…

– Сегодня у нас плохой день? – спросила она.

В ее голосе отчетливо слышалась досада. Пытаясь не обращать внимания на неприятное ощущение холода, Рики незаметно ущипнул себя за мизинец и почувствовал, как заледенели руки. А ведь стоял июнь.

До входа в общую комнату оставалось всего несколько шагов, когда он снова услышал голос. На этот раз ближе. На этот раз над самым его ухом.

– Беги, – повторил голос, а затем: – Прячься.

Он не ожидал увидеть Кэй, но она уже была там – одиноко сидела за столом в дальнем углу и писала. У нее был такой несчастный вид, что медсестры даже не пытались заставить ее присоединиться к остальным. Рики не понимал, как Кэй вообще способна сидеть. Всего пятнадцать минут шоковой терапии в Хиллкресте настолько дезориентировали Рики, что ему не удавалось прийти в себя до конца дня.

Сестра Эш, помедлив, вручила ему несколько восковых карандашей и блокнот. Проводив его до стола, она замерла, наблюдая за ними. Рики все еще не согрелся, и его рука с зажатым в пальцах карандашом дрожала.

– Работайте, пожалуйста, тихо, – сказала сестра Эш, обращаясь преимущественно к Рики. – Главврач рассчитывает воспользоваться этим благотворительным ужином, чтобы представить некоторым из попечителей своих самых успешных пациентов. Правда, было бы здорово, если бы в их числе оказались и вы двое? В конце вечера вам даже могут дать по кусочку торта.

– Потрясающе, – пробормотал Рики.

– Оставьте сарказм при себе, – вздохнула медсестра.

– Главврачу нравятся мои наблюдения. Вам они тоже должны нравиться.

– Я не главврач, – отозвалась сестра Эш.

Услышав это, Рики вскинул на нее глаза. Это было единственным намеком на то, что она помнит об их странном разговоре. Она случайно проговорилась? Или намеренно?

– Сосредоточьтесь на дневнике, Рики.

Он молчал, пока она не отошла в сторону.

У Кэй был очень усталый вид. Ее голова клонилась, глаза были воспаленными, а лежащие на столе руки дрожали. Было жестоко заставлять ее сидеть здесь. Ей должны были позволить отдохнуть и полностью восстановиться.

Возможно, у нее провал в памяти? Возможно, она дезориентирована? Рики выжидал, но в его мыслях царил хаос. Подергивая коленом под столом, он коснулся карандашом бумаги да так и замер. Он пытался придумать, что сказать. Он не был уверен, что стоит рассказывать Кэй о голосе, который он только что слышал. Это будет выглядеть так, словно он окончательно слетел с катушек. Хуже того, от этого ей станет только тяжелее.

– А знаешь, – заговорила она, выводя загогулины на листе бумаги, – мой папа неплохой человек. Я это знаю. Иногда люди на чем-то зацикливаются, и тогда им больше ни до чего нет дела. Что касается меня, то я просто хотела, чтобы он был счастлив. В этом же нет ничего плохого, верно? Просто сделать все, что в моих силах, чтобы он был счастлив. И какое-то время у меня это получалось.

Рики не ожидал, что голос Кэй будет звучать так уверенно. Это позволяло надеяться, что она еще остается самой собой. Во всяком случае, все указывало на это.

– Но у моего папочки другие представления. Он считал, что ему следует делать все возможное, чтобы был счастлив Бог. А то, что радует Бога, не радует меня. Вот в этом все дело. Иногда, чтобы сделать кого-то счастливым, ты готов на все, даже если это причиняет тебе невыносимую боль.

Рики не знал, что на это ответить, и просто покачал головой. Потом украдкой обвел взглядом остальных. Слоун тоже был здесь, но его нисколько не интересовал лежащий на столе дневник. Он смотрел на Рики, пожирая его взглядом. Энджела и Пэтти прилежно работали. Во всяком случае, так выглядело со стороны. Сестра Эш молча и неподвижно стояла у двери рядом со своей непосредственной начальницей – сестрой Крамер. Рики это вполне устраивало. Все, что угодно, только не пристальный взгляд главврача.

– Он должен был хотеть сделать счастливой тебя, – тихо произнес Рики. – Больше всего на свете он должен был дорожить тобой. Тобой и твоим счастьем.

Кэй пожала плечами:

– Ты это на себе испытывал?