Побег из жизни

— В сравнении с тем, что вам уже известно, остальное несложно. Я — Николаев Василий Иванович. Сын царского чиновника. Родился в эмиграции. Иностранный подданный. Иностранный агент. Я действительно заброшен в Советский Союз по заданию иностранной разведки. Я просто агент, исполнитель. Допрос не встретит запирательств в том, что относится к моей роли, к моей деятельности в СССР. Вы получите подтверждение всему, что вам уже известно о Грачеве и Николаеве. Получите также подтверждение о том, что я — Николаев по указанному мной адресу моего проживания в Париже. В этом у вас не будет трудностей.

Но не в этом главное. Как профессиональный разведчик, я представляю себе и меру ответственности, которую несу, и значение для вас сведений о моих хозяевах. Я уже сказал вам, что надеюсь на взаимопонимание. Вы обещаете мне свободу. Я обещаю вам ценные сведения и выход на главные позиции игры с моими боссами. Мой проигрыш пусть будет проигрышем боссов и может стать вашим крупным выигрышем. В конце концов мне все равно. Кто платит, тот и музыку заказывает.

Допросы продолжались в Москве, с участием свидетелей. Свидетелей действий Николаева. Свидетелей обвинения. Их показания были как бы отдельными кадрами, из которых Андреев монтировал документальный кинофильм. Сам Грачев находился на положении зрителя, которому предложили посмотреть этот фильм, о самом себе. И по мере того как узнавали в нем и Николаева, и «хозяина», и Грачева, главный актер все больше понимал, что давно уже, очень давно крепкая рука Андреева схватила его за горло, а теперь сжимала все сильней и сильней.

Понял он на допросах и то, как давно оказались в проигрыше его боссы — еще при рождении плана «Вариола». Он тогда уже был обречен, этот план, а деньги, предназначенные для его выполнения, пускались на ветер.

И только по одной причине. Нет в советской действительности реальных условий для враждебной деятельности. Нет почвы для этого. Нет людей, которые сознательно согласились бы вредить интересам Родины.

Вот, подписав протокол показаний, поднялся из-за стола Андреева Мокасинов. Незаметно от майора показал на прощание бывшему «хозяину» кукиш.

Вот прошел перед ним Елкин, грозя пальцем и повторяя: «Я сразу узрел, что не от брата он. Книги те, что привез, так и лежат на чердаке. Не дал никому. Не от брата они. Не от брата».

Вот и Генка, и Бубенцов. Оба, обманутые им, в равной степени смотрели на него с удивлением и злостью.

Полным ненависти взглядом ожег его Гузенко. Приемщик Николаев пытался связать его с «тем светом», с его прошлым.

— Не вышло и не выйдет, — говорил он теперь.

Логинов подробно рассказывал Андрееву о том, как встречал Николаева два года назад в Батуми. Как порекомендовал подходящую работу в Лагутвинском комбинате. Как узнал от зятя Мокасинова — Валерия о его махинациях. Как ходили вместе на обыск к Мокасинову с подложными документами. Говорил больше, чем от него требовалось. Каялся, что жил как бы во хмелю. Плакал, будто пьяный, о своей пропавшей жизни, о потерянных годах. Бормотал: «Талант был. Художник. Все пропил. Все — прахом». Вдруг высказал мнение, что Николаев виновен в смерти сторожа Гаврилова. Ведь это Николаев угостил сторожа пивом. А в пиве было что-то намешано. Однако доказательств не было. Старик, выходило, умер естественной смертью, и предположение Логинова Николаевым категорически отвергалось. Все остальные обстоятельства свидетельских показаний Николаев полностью спокойно подтверждал, как и обещал Андрееву:

— Да, участвовал в обыске Мокасинова. Да, вербовал его. Да, пытался побудить Гузенко работать на новых хозяев. Да, привозил книги к Елкину. Да, познакомил Малова с Тейлором. Таковы были задания его боссов. И не он первая скрипка. Он простой агент. Даже Логинов — более важная персона. Логинов уже работал давно с иностранным агентом, вместо которого приехал потом он, Николаев. Логинов также занимался подготовкой Гали Громовой и пригласил ее в Одессу.

На очной ставке с Олегом Рыбаковым Николаев держался тоже спокойно, ровно.

Олег говорил о главном. О том, что виновен. Виновен во всем. Никогда не простит он себе гибель Гали. Он не ищет оправдания. Но до сих пор для него самого не ясно, как это произошло. Он сидел на веслах, когда Грачев неожиданно сказал Гале, что Олег ее обманул, что он приехал нелегально и опять собирается уехать. Галя потребовала повернуть к берегу. Она разволновалась. Грозила броситься вплавь. Олег и Грачев хотели удержать ее. Но Галя, внезапно вскрикнув, свалилась за борт. Грачев удержал Олега, пытавшегося броситься вслед. Олег ждал, что Галя выплывет. Ведь она хорошо плавала. Но сколько он ни вглядывался в темноту, нигде ничего не было видно. От ужаса он впал в шоковое состояние. Так и приволок его в тот вечер Грачев на дачу.

— Все было именно так, как говорит Рыбаков. Только во время ссоры Олег бросился и схватил ее раньше. Она свалилась за борт. Я пытался и ее и его удержать. У меня создалось такое впечатление, что он ее нарочно толкнул в воду, но утверждать этого нельзя. Может быть, она сама бросилась и утонула.

* * *