Побег (ЛП)

— Ну, мы собирались сегодня вечером пойти в бар, — сказала Джеки. — Не хочешь присоединиться к нам?

Мередит бросила на нее взгляд. Вэл была хорошо знакома с подобными взглядами. Когда-то такие взгляды были ее исключительной привилегией как действующего члена общества. Теперь она довольно часто оказывалась их причиной.

Этот взгляд разозлил ее и наполнил той безрассудной храбростью, которую могли вызвать только три или четыре бокала плохого вина.

— Конечно, — заявила она вызывающе. — Сегодня у меня выходной. Я бы с удовольствием сходила.

Они обменялись еще одним взглядом, полным нюансов, которые невозможно было истолковать. Вэл задумалась, каково это — знать кого-то так хорошо, что можно прочитать его с первого взгляда. Гэвину удавалось делать это с ней, но вряд ли это было взаимно.

Она стиснула зубы, и горький вкус винных танинов наполнил ее рот. «Не думай о нем».

— Хорошо, — проговорила Мередит. — Выдвигаемся через час. Мы, вероятно, пойдем туда пешком и вернемся на такси. Это означает, что тебе придется раздобыть наличные, чтобы расплатиться с нами. Это не благотворительный поход.

— Отлично, — сказала она, поднимаясь на ноги лишь немного неуверенно. — Увидимся через час.

«Что ты делаешь?» — Вэл смотрела, как две другие женщины направляются в свою комнату, яростно перешептываясь. Она не могла разобрать, о чем они говорили, но знала, что, вероятно, это о ней. — «Просто посмотри на себя. Ты не в том состоянии, чтобы куда-то идти».

Возможно, и нет. Но почему-то мысль о том, чтобы слоняться по дому, как придурочная, казалась еще хуже. Особенно с учетом того, как Мередит смотрела на нее, как будто Вэл была полной неудачницей. Она распахнула зеркальный шкаф с большей силой, чем это необходимо, уставившись на одежду. Половину из нее она даже не помнила, как покупала.

Вэл достала один из немногих предметов одежды не черного цвета. Золотистый кружевной топ и короткая черная юбка. Блин. Она помнила этот комплект. Он даже не принадлежал ей — принадлежал ее бывшей соседке по комнате. Мэри. Вэл так и не удосужилась вернуть одежду после того, как Мэри подала заявление о переводе из комнаты. «Она тоже думала, что я чокнулась».

Вэл крепче сжала тонкую ткань. Она надела это на ту вечеринку. Мэри пыталась свести ее, не зная, что Вэнс был братом девушки, которую убил Гэвин. Он был подонком, грязный на руки и на слова, и она ушла с вечеринки…

И столкнулась с ним. Гэвин. Последним, кто видел ее в этом, был Гэвин.

Она вздрогнула, словно пытаясь избавиться от этой мысли, и ее лицо стало решительным. Вэл сорвала с себя майку и натянула через голову золотое кружево. Расстегнула молнию на юбке и осторожно влезла в нее. И юбка, и топ сидели свободнее, чем раньше, но, с другой стороны, они плотно облегали ее, когда она была первокурсницей с настоящими формами.

Теперь у нее почти ничего не осталось. Она была телом, которое едва дышало.

Вэл побрела в ванную, чтобы накраситься. Процесс казался странным, чуждым. Это была обычная практика, и она делала это каждый день в старших классах, но теперь чувствовала, что страдает от уникальной формы амнезии, которая нацелена на рутинные задачи.

Ее взгляд упал на отметину, которую Илья оставил у нее на шее, и она быстро замазала ее большим количеством тонального крема. «Кто убит в «Полуночном лаундже»? Это был он?»

Не то чтобы она могла спросить. У нее нет его номера телефона, и ему никогда не приходило в голову дать ей свой. Она не совсем подходила для отношений.

«В ту ночь у него в кармане остались мои трусики, — вспомнила она, застыв с кисточкой для макияжа, зажатой между пальцами, как нож. — Что, если они подумают, что это сделала я?»

«Идиотка. — Ее хватка на кисточке усилилась. — Ты даже не знаешь, он ли это убит».

Но это ползучее, паучье чувство все еще танцевало по ее рукам. Потому что независимо от того, был ли Илья убит или нет, она приходила туда. Люди видели ее. Вышибала видел ее. Что, если полиция потребует список всех, кто входил в эти двери за последние несколько дней? Что, если они смогли выследить ее?

Что, если в полиции зададутся вопросом, что еще она могла сделать?

Голова Вэл закружилась от беспокойства. Она отложила кисточку и ухватилась за стойку, собираясь с духом. Она могла бы позвонить в клуб и спросить его напрямую — это самый быстрый способ развеять страхи. Но это может показаться более подозрительным, чем если бы она вообще ничего не делала.

Вэл медленно выпрямилась и положила кисточку обратно в ящик. Что мне теперь делать? Она взглянула на свое накрашенное отражение и отвернулась. «Спрячься, — подумала она. — И жди».

Она полагала, что выглядит нормально. Презентабельно. Ее грудь никогда не была очень большой, а теперь стала меньше из-за того веса, который она потеряла, но топ подчеркивал ее, облегая так, что казалось, будто у нее настоящие изгибы.

В ее сознании всплыло почти реальное воспоминание: быть прижатой к стене — грубые руки — резкие слова: «Я не уверен, что мне нравится эта твоя сторона…»

Его губы на ее губах. Его руки на ее теле.

«Поцелуй меня».