Побег (ЛП)

Все эти люди оказались правы на ее счет. Она была шлюхой за то, что хотела этого, за то, что хотела его. Только монстр захочет трахнуть монстра. Хороший человек смог бы устоять. Слезы тихо катились по ее щекам. Она не была хорошим человеком. Она так же больна.

Вэл позволила себе погрузиться в свое бессловесное отчаяние, как будто это глубокая река, а ее карманы набиты камнями. Когда Гэвин поднял голову, чтобы посмотреть на нее, она увидела, что он заметил ее слезы.

— Не лежи просто так. Я еще не убил тебя.

«Но ты сделал это, — подумала она. — Шесть лет назад ты это сделал».

Когда стало ясно, что Вэл не собирается двигаться, Гэвин взял ее лицо в свои руки и поцеловал в губы. Его щетина царапала ее кожу, как крошечные лезвия, и вкус крови наполнил рот, когда его зубы оцарапали ее потрескавшиеся губы. Он грыз, покусывал и сосал, жар его языка обжигал и вторгался, когда Гэвин завоевывал ее рот так же, как осаждал ее тело. Это заставило что-то внутри нее взорваться, и ее последние попытки сопротивляться рухнули внутрь, в пустоту, которую он оставил в ней.

Когда-то у нее хватало сил сопротивляться ему — так давно, что теперь она едва помнила, каково это — сопротивляться всерьез, — но она разрушила последний бастион своей защиты до основания и обнаружила, к своему отвращению, что не осталось ничего, кроме выжженного ландшафта ненависти к себе и деградации.

Как только он отпустил ее, Вэл с глухим стуком откинулась на ковер. Это, казалось, позабавило его, потому что он рассмеялся. Это был низкий, опасный звук, от которого у нее по рукам побежали мурашки.

— О, Вэл, — он сбросил пальто. — Как я скучал по тебе.

Она задрожала, когда он начал расстегивать рубашку. Гэвин выглядел точно так, как она помнила — худощавый, мускулистый и видимо сильный, все эти темные волосы резко контрастировали с молочно-нефритовой кожей. Вэл отвернулась, когда он расстегнул молнию на джинсах и спустил их с бедер. «Если я не смотрю, этого на самом деле не происходит», — иррационально подумала она, но затем его тело накрыло ее, его вес прижал ее к полу, и она зажмурилась, просто чтобы увеличить расстояние между ними.

Он раздвинул ее бедра коленом.

— Открой глаза и посмотри на меня.

Вэл покачала головой, испуганно выдохнув, когда он стянул с нее штаны. Она чувствовала, как его член прижимается к ее бедру, горячий и твердый. Он протянул руку между их телами, направляя себя, а затем возникло ощущение давления — этого давления. Она сопротивлялась, и он надавил сильнее, заставив ее застонать.

— Не будь трусихой, дорогая. — Его рука (та, которой он прикасался к себе?) легла ей на подбородок, и Вэл приоткрыла глаза, увидев скрытую угрозу в этом жесте. Он завладел ее реальностью, и это оказалось в миллион раз хуже, чем кошмары, потому что она забыла, как его тело может влиять на ее собственное, или как один его ледяной взгляд мог заставить все ее конечности напрячься. Она думала, что, трахаясь с другими мужчинами, сотрет его из памяти, но этого не произошло. Совсем.

Гэвин улыбнулся ей, жесткой и неумолимой улыбкой, пронизанной непристойной жестокостью, и часть ее умерла при виде этого.

— Я надеялся, что в тебе все еще осталось немного борьбы. — Он позволил своим рукам упасть по обе стороны от нее, скользнув немного глубже. — Что твоя свобода могла бы дать тебе вкус к ней.

— Пошел ты, — прошептала она.

Внезапное напряжение мышц на его руках оказалось ее единственным предупреждением. Он резко вошел в нее, его непреклонная сила пронзила ее сопротивляющееся тело с электрическим трением. Ее крик затих, когда он наклонился, чтобы завладеть ее ртом, его живот прижался к ее собственному. Часть его веса легла на нее, прижимая ее грудь к его груди и делая дыхание намного тяжелее.

— Если ты настаиваешь, — усмехнулся он.

Все ее мысли сгорели, как бумага. Гэвин зарылся рукой в ее волосы, удерживая голову наклоненной к его рту. Небольшие вспышки боли вспыхивали вверх и вниз по ее телу, как бенгальские огни, там, где скользкая кожа встречалась, а затем отрывалась с каждым движением его толкающихся бедер.

Он говорил с ней между вдохами. Обещал ей удовольствие, насилие, а затем угрожал, потому что мог. И она, тихо плача, отвечала ему так, как он хотел, пока ее голос не превратился в грубый, бессловесный крик.

Если Вэл и надеялась, что провалится в небытие, то у нее ничего не вышло.

Глава 13

Тигриный глаз

Когда они закончили, он рухнул рядом с ней с удовлетворенным вздохом. Гэвин скучал поэтому: теплу ее кожи, отчаянной борьбе, уязвимости Вэл. По всему. Годы назад, когда она была еще скорее девушкой, чем женщиной, он мельком увидел потенциал, сияющий в ней: маяк в темноте, сигнализирующий о ее готовности сдаться.

Вэл лежала на полу неподвижно, как убитый олень, застывший в побежденном покое. Пот блестел на ее коже; это напомнило ему утреннюю росу на бледно-розовой розе. Он вытащил нож из пола, втянул лезвие, прежде чем засунуть глубоко в карман, и наклонился, чтобы развязать ее запястья. Все это время ее глаза упрямо оставались закрытыми.