Побег на войну

Будем ждать теперь новостей из Локтя. Что это хоть за гаврики там завелись? После войны я в этих краях не бывал, так что и вспомнить нечего. А в газетах про таких деятелей если и писали, то только после того, как поймают и осудят, да и то так перевернут, что никто ничего не поймет. Что за царские офицеры? Откуда их набрали? Какой такой штандартенфюрер? Надо разобраться. Потому что пока все известия до Москвы дошли, собачка могла подрасти. Вон, далеко ходить не надо – целый полк финских егерей превратился на поверку меньше чем в батальон.

* * *

Миша Коваленко, худощавый пацаненок на вид лет восьми, таким мелким он был, оказался просто прирожденным разведчиком. На самом деле ему было десять, но сути это не меняет. Не каждый взрослый до такого дошел бы. Сами подумайте: в Локте он тщательно проверил три адреса, которые у него были, и вычислил, что в двух случаях подпольщиков там арестовали. Пока выяснял, он додумался узнать, где живут обер-бургомистр Воскобойник (до Москвы фамилия не совсем верно дошла) и его заместитель Каминский. И где находится новоявленная локотская милиция, он тоже узнал. И сведения от подпольщиков притащил. Да такого парня наградить чем-нибудь надо! Прямо пионер-герой! Хотя нет, лучше мы его на местном уровне отметим. Кубанкой с красной лентой. Или шоколадкой. А то в пионерыгерои только посмертно записывают. Пусть живет Мишка и здравствует.

Короче, никаких царских офицеров в Локте не наблюдалось. Обе руководящие гниды были местными предателями. Воскобойник – инженер, а Каминский – технолог со спиртзавода. Причем заместитель приехал только в сороковом году, а до этого сто раз сидел за политику. Ну понятно, секретный сотрудник, незримый помощник. Только таких могут по пятьдесят восьмой пять раз за год арестовать. Организовали они ни много ни мало целую республику. Локотскую. Партия у этих государственных деятелей называлась Народная социалистическая партия «Витязь». Наверное, до всемирной еще величие не доросло. Но уже обещали всем по десять гектаров земли и два месяца отпуска. Вооруженные силы тоже имеются. Называются «милиция» и составляют, по заявлениям обер-бургомистра, аж две сотни бойцов.

Мишка двух сотен не видел, но всякого полупьяного быдла в белых повязках было предостаточно. Соваться в такой гадюшник смысла я не видел. Или вытащить куда-нибудь большую часть «милиционеров» и тогда налететь на Локоть, или выманить обер-бургомистра и там порешить.

Мы сидели и думали часа два, по-всякому переворачивая нарисованную детской рукой схему. Сам Локоть был малюсеньким поселком – две улицы вдоль и три поперек. До войны там жило тысяч шесть населения, а сейчас и того меньше. Было бы у нас хотя бы пара боеспособных рот и получше с боеприпасами, поехали бы и упокоили всех локотских державников вместе с их вооруженными силами. А так – имеем чуть меньше, чем хотелось.

– Не вижу другого способа, только нахрапом, – тяжело вздохнув, подытожил Сабуров. – Эти твари сейчас активно ищут контактов с немцами, чтобы те их признали и дали добро на эту их республику. Поедем просто в гости к этим спиртозаводчикам и грохнем их. А потом, я думаю, в возникшей неразберихе никто нас не догонит.

– Тут не надеяться надо, а правильный заслон на отходе организовать. Пока они будут рядиться, как засаду преодолеть, мы уедем оттуда, а без главарей это стадо быстро рассосется, – добавил я. Как же, ведь главным немцем опять мне быть, больше некому.

– А я бы не горячился, – подал голос молчавший до этого момента Старинов. – Давайте свяжемся со старшими товарищами. Думаю, под такую операцию они нам дадут контакты других партизанских отрядов. Все понимают, что через пару-тройку месяцев вся эта банда начнет участвовать в карательных походах против таких, как мы. Под такое немцы не по десять, а по двадцать гектаров пообещают.

* * *

Откуда взяли этот «хорьх», я не знаю. Не спросил сначала, а потом не до того было. Машина нам досталась, мягко говоря, сильно пользованная. Нет, до состояния «убитая» ей ездить еще долго, но уже чувствуется, что гоняли ее и в хвост и в гриву. Короче, если вы эту марку автомобилей знаете только по тем блестящим и расфуфыренным машинкам, на которых так любили рассекать все мало-мальски значимые начальники после Победы, то забудьте. То, на чем я сейчас подъезжал к Локтю, было совсем другим.

И мундирчик мой заштопали так, что и не подкопаешься. Аж самому противно стало, как в зеркало глянул. Немчура натуральная, хоть детей пугай. А сопровождал меня аж целый эсэсовский унтерштурмфюрер. Лейтенант, если на человеческий переводить. Я бы и сам в эту форму влез, но она на меня великовата оказалась. А на Сабурова – в самый раз. Я уже говорил, что у Александра Николаевича иногда выражение лица такое, будто он в рожу собеседнику дать собирается. Вот прямо сейчас. Зверь, короче, получился.