Побег Надежды Кораблевой

Девятилетний сын, точная копия маленького Кирилла, энергично махал отцу рукой. За Эдиком, гордо выпрямив спину, катила чемодан Лариса. Кирилл быстро подошел, перехватывая у бывшей жены чемодан.

- Как долетели? – сухо поинтересовался он.

- Класс, правда я немного боялся и уши так прикольно закладывало, – затараторил сын, предусмотрительно втираясь между родителями, – а я тебе галстук купил, с пальмами.

- Здорово, завтра одену в офис. Как погода, не запарились?

- Интересуешься, да? – обдала холодом Лариса. – А что ж ты раньше погодой не поинтересовался, когда ребенка в жару сорок пять в тени отправлял? Горячий тур, деньги на сыне сэкономить хотел?

- Папа, а я там акулу видел, правда-правда, все говорили – дельфин, но это была акула, у нее плавник другой, я в кино видел, – Эдик пытался разрядить обстановку, как мог, он все понимал. Кирилл благодарно потрепал его по голове.

Лариса демонстративно ускорила шаг, отрываясь от мужиков. Кирилл окинул ее взглядом: прекрасная, сохранившая девичью стройность, фигура, плавная линия икр, тонкая талия, когда-то сводившая Кирилла с ума, немного жидковатые, но умело подкрученные крупными локонами светло-русые волосы. Едва уловимый шлейф цитрусовых духов приятно щекотал ноздри. Лариса как будто почувствовала взгляд, оглянулась, и очарование момента пропало. Нет, она не состарилась, кожа все такая же бархатистая, ухоженная, идеально подведенные брови, не наращенные, свои длинные ресницы. Но это вечно недовольное выражение лица, взгляд женщины, которой все должны, он убивал красоту. Тонкие губы, с чуть опущенными вниз уголками, вертикальная складка между бровей – как это знакомо Кириллу, но где были раньше его глаза? «Интересно, она Ромику так же мозг выносит или пока воздерживается, ждет законных оснований?»

- Пап, а можно я вперед сяду? – запрыгал Эдик вокруг машины.

- Нет, – прикрикнула Лариса, – мы сядем позади.

- Ну, пап? – просительно посмотрел сын.

- Слушайся маму.

Машина плавно зашуршала по асфальту.

- Я завтра заеду вечерком, заберу Эдика к своим, там бабушки соскучились, – Кирилл встретился с Ларисой взглядом чрез зеркало.

- Нет, завтра мы поедем к моим родителям.

- Ну, послезавтра, – уступил Кирилл.

- А потом нам к школе надо готовиться, если ты забыл, первое сентября через неделю.

- Я к бабушке Клаве хочу, – взбунтовался Эдик.

- И в школу без портфеля пойдешь? Я тебе пакет целлофановый дам.

- Да куплю я ему портфель, – Кирилл чувствовал, что начинает закипать, – бабки ждут, на один-то день можно?

- Куплю? Все купить можно, Медный, да? Это куплю, то куплю. Богатенький наш.

- Не заводись. Мать моя тебе что плохого сделала? Она всегда к тебе хорошо относилась и Эдика любит.

- Раз любит, подождет, пока мы спокойно приготовимся к школе.

- Я приеду за сыном послезавтра. Разговор окончен.

- Босс, начальник, государь всея Руси?! – взвизгнула Лариса, как будто Кирилл подбросил в огонь вязанку дров. – И что сделаешь? Содержания лишишь, деньги отберешь, Эдика отсудишь. Сынок, папа хочет тебя отобрать, чтобы мы с тобой больше никогда не виделись. Сыночек, ты будешь скучать по маме? – она вцепилась в сына, прижимая к себе и заливаясь слезами.

- Мам, ты чего? – испугался Эдик.

- Я приеду за сыном послезавтра, – упрямо повторил Кирилл, это раньше он легко поддавался на шантаж, теперь-то он знал, что уступка опьяняет шантажиста.

Как же он устал от этих «бывших» отношений.

Разбитый, по-стариковски тяжелой походкой, он вернулся домой. На проходной стоял новый охранник, молоденький мальчик лет двадцати. Егорку Кирилл успел уволить с волчьим билетом. Медный поздоровался, показал пропуск, поинтересовался, как работается, чтобы парень лучше запомнил жильца. У лифта Кирилла догнал звонок матери:

- Кирилл, ты не привози к нам Эдика пока, у тети Гали давление. Мы потом, после первого сентября их сами навестим.

- Уже змея нашипеть успела, – горько усмехнулся Кирилл.

- Кирюша, нельзя так говорить про мать своего ребенка, и Лара права, им готовиться к школе нужно. Да и в моде я уже не очень соображаю, все равно Эдик эту куртку не носил бы.

В этот момент Кириллу хотелось придушить бывшую жену, хорошо, что ее нет рядом, а то дошло бы до уголовщины.

- Мама, у тебя прекрасный вкус, и ты отлично выбираешь вещи. И Эдик будет носить твою куртку. Я привезу его послезавтра, и вы померяете.

- Кирюша, не надо. Эдик будет переживать, я тебя прошу.

- Хорошо, – сдался Кирилл.

Чтобы не рыться в карманах в поисках ключа, он позвонил в дверь. Надя открыла не сразу, поздоровалась, пряча заплаканные глаза.

- А у вас-то что случилось? – вздохнул Кирилл.

- Ничего, лук резала, – упрямо отвернула она лицо. – Подавать?

- Да как-то аппетита нет, – он прошел к гардеробной, неспешно переоделся, решил помыть руки на первом этаже, дошел до двери прачечной и услышал приглушенное рыдание. Все-таки плачет.

- Ну и в чем дело? – решительно ворвался он на кухню.

Надя поспешно стала вытирать краем фартука глаза, но было поздно, ее уже застали на месте уныния.

- Вот, – она отдернула полотенце, на большом блюде лежали золотистые эклеры.